– Руссо пишет, – продолжала между тем Клодия, – что человек прислушивается к голосу разума, прежде чем последовать своим желаниям и склонностям. Но что может быть дальше от истины, чем это утверждение? Человек не способен… Филипп, да вы меня совсем не слушаете! Я знала, что вы слишком утомлены. Вам надо вернуться домой. Я велю Роберту заложить карету.
Она взяла его под руку и повела через холл к парадному подъезду.
– Простите, я задумался о делах. Нет-нет, уже слишком поздно, не стоит беспокоить Роберта. Я прогуляюсь.
С минуту они проспорили, потом Клодия уступила.
– Я увижу вас в четверг за картами у Чилтонов?
– Вряд ли.
– Ясно. Я полагаю, вы будете целиком поглощены вашей новой пассией, – заметила она с язвительной усмешкой. – Как ее зовут? Я спрашиваю на всякий случай. Если вдруг кто-то мне расскажет о вашей связи с какой-то другой женщиной, у меня действительно появится повод для ревности.
– Хотел бы я это увидеть! – устало улыбнулся Риордан. – Ее зовут Кассандра Мерлин.
– Мерлин? Разве не так звали человека, которого позавчера повесили?
– Да, и эта девушка – его дочь. Но больше не спрашивайте меня ни о чем, Клодия. Мне очень хочется все вам рассказать, но, если я это сделаю, Оливер с меня голову снимет.
– Ладно, не буду ни о чем спрашивать. Но вы ведь знаете, Филипп, я умею хранить секреты! Что бы вы мне ни рассказали, дальше меня это не пойдет.
– Конечно, знаю.
Риордан коснулся ее руки и даже подумал, не поцеловать ли ее на прощание, но решил, что рисковать не стоит. Ему не хотелось опять нарваться на взгляд, полный сурового удивления, который она обычно бросала на него после каждого поцелуя.
– Доброй ночи, моя дорогая.
Он распахнул дверь и вышел.
* * *
Кассандра сидела на краю кровати, крепко прижимая пальцы к вискам. «Все люди рождаются свободными и равными. Ни один человек не имеет от природы власти над другими людьми. Отказ от свободы равносилен… – Ей пришлось потереть пылающий от боли лоб ладонью и стиснуть зубы. – Отказ от свободы равносилен отказу от человеческого естества».
Она со стоном откинулась на постель и безнадежно уставилась в потолок. В треклятой брошюре было пятьдесят страниц, по две колонки текста на каждой, а шрифт был таким мелким, что даже блоха не смогла бы прочитать его без очков. До чего же стыдно будет признаваться Риордану, что она одолела только половину!
А что сказал бы папа, если бы узнал, что его дочка читает Руссо? О, разумеется, он был бы горд и удивлен и… со знакомым горьким чувством Кассандра заставила себя опомниться. Нелегко будет избавиться от этой привычки. Всю свою жизнь она пыталась вообразить, как откликнется отец на любые ее поступки или мысли; она так часто задавала себе этот вопрос, что он стал приходить в голову сам собой, как привычный рефлекс. Все ее решения были основаны на его воображаемом одобрении или неодобрении. Сначала она все делала, чтобы заслужить его похвалу, потом – все, чтобы привести его в ужас. Ей хотелось любыми средствами привлечь хоть толику его внимания. Злая ирония заключалась в том, что ему и при жизни все было безразлично, а уж теперь и подавно. Теперь ей оставалось жить только для себя. Это было новое ощущение, и ей пришло в голову, что она просто не знает, с чего начать. Послышался стук в дверь.
– Войдите, – позвала Кассандра, садясь прямо.
Оказалось, что это тетя Бесс. Она на мгновение остановилась в дверях с загадочным выражением на обсыпанном рисовой пудрой лице, но заговорила не сразу.
– В тихом омуте черти водятся, – объявила она наконец, скрестив руки на груди.
– Прошу прощения? – спросила Кассандра с самым невинным видом, хотя и почувствовала, что щеки у нее краснеют.
– «Заводить любовников я предоставляю вам», – продекламировала леди Синклер с гадкой усмешкой. – Боже, какая же ты ханжа!
Кассандра одним прыжком вскочила с постели и подошла к зеркалу.
– Надо полагать, мой визитер уже прибыл, да, тетя? – сухо спросила она, расправляя юбки и одергивая лиф.
– Филипп Риордан.
Леди Синклер покачала головой, не в силах скрыть нотки восхищения, невольно прорвавшейся в голосе.
– Пожалуй, я тебя недооценила, Кассандра. Могу я поинтересоваться, как давно ты его знаешь?
– Не очень давно.
Кассандра выбранила себя за то, что не придумала заранее какой-нибудь истории, объясняющей ее знакомство с почтенным Филиппом Риорданом. Увидев в зеркале свое лицо, напряженное и бледное, она несколько раз ущипнула себя за щеки, чтобы вызвать румянец.
– Мы встретились в церкви, – с легкостью солгала она, не особенно беспокоясь о том, поверит ей тетя Бесс или нет. – А теперь прошу меня извинить…
– Одну минутку, Касс. Я считаю своим долгом предупредить тебя, хотя ты, разумеется, и сама могла заметить, что Филипп Риордан не джентльмен. У него чудовищная репутация.
Эти слова едва не заставили Кассандру рассмеяться. Вопрос о том, кто из них двоих ханжа, так и вертелся у нее на языке.
– Стало быть, мы с ним – идеальная пара, не так ли? – спросила она вместо этого.
Тетя Бесс взглянула на племянницу с грозным прищуром. Кассандре хотелось как можно скорее положить конец диспуту, поэтому она быстро проскользнула в дверь мимо тетки и поспешила вниз по ступеням.
Из гостиной доносились мужские голоса. Она остановилась в дверях. Риордан не сразу ее заметил, он что-то говорил, обращаясь к Фредди и заставляя его трястись от хохота, но, увидев ее, тут же замолчал. Кассандра смущенно приветствовала его, спотыкаясь на каждом слове, и страшно обрадовалась, когда Фредди прервал ее потоком добродушной болтовни. Куда они направляются? Ах, на прогулку в Сент-Джеймс-парк, вот как? Что ж, они, безусловно, выбрали удачный день. Да, кстати, он слышал, что Воксхолл больше совсем не в моде, все теперь посещают только Кенсингтон-Гарденс
[19]
, что Филипп думает по атому поводу? И кстати, кто шьет ему рубашки?
Кассандра терпеливо молчала, пока Риордан с любезностью, которой она от него не ожидала, отвечал на беспорядочные вопросы ее кузена. Когда пришло время отправляться, он повел ее к дверям, легко и бережно держа под локоток, а потом усадил в карету со всей учтивостью, какая подобает истинному джентльмену в общении со своей престарелой тетушкой.
Она не сомневалась, что он вернется к своим обычным замашкам и начнет издеваться над ней, как только они останутся наедине, но, к ее величайшему облегчению, этого не произошло. Он уселся рядом, но на приличном расстоянии от нее, и послал ей вежливую, лишенную всякой двусмысленности улыбку.
– Я рад отметить, Касс, что сейчас ты выглядишь лучше, чем несколько минут назад, – заметил он с вроде бы искренней озабоченностью. – Ты не заболела?
