– Небольшое несварение, вот и все. С утра я уже буду сидеть за своим письменным столом как ни в чем не бывало, вот увидите.
– Я в этом не сомневаюсь.
Риордан пожал костлявую руку, лежавшую на покрывале, и поднялся на ноги.
– А теперь мы вас оставим, чтобы вы могли хорошенько выспаться и завтра встать пораньше. Клодия тоже поднялась со своего места.
– Спокойной ночи, отец.
Она наклонилась и поцеловала впалую щеку.
– Я так рада, что вам лучше! Случись что-то с вами…
– Я намерен еще на некоторое время подзадержаться на этом свете, девочка моя, – со слабой улыбкой заметил лорд Уинстон, похлопав ее по руке.
Его тяжелые веки опустились, и он тотчас же уснул. Клодия тихо сказала несколько слов камердинеру отца, которому предстояло всю ночь дежурить у постели больного, потом вместе с Риорданом на цыпочках вышла из спальни.
– Отец был прав, – сокрушенно призналась она, взяв его под руку, пока они спускались по широкой лестнице в холл. – Мне не следовало вас беспокоить.
– Глупости! Я непременно должен был прийти.
Сам потрясенный своей невероятной ложью, он торопливо спросил:
– Вы, наверное, были страшно напуганы?
– Это правда, Филипп. Я послала за вами чуть ли не раньше, чем за доктором.
– А доктор сказал, что его сердце тут ни при, чем?
– Да, слава Богу. Но в последнее время эти приступы у него участились, и каждый раз они повергают меня в ужас.
– Он выглядит хрупким, но мне иногда кажется, что на самом деле он крепче всех нас.
– Вот и он сам так говорит.
Они стояли в просторном холле под массивной хрустальной незажженной люстрой.
– Спасибо, Чарльз, я сама провожу мистера Риордана, – сказала Клодия, тактично давая понять ожидающему на почтительном расстоянии дворецкому, что его услуги не требуются.
– А как вы себя чувствуете, Клодия? Я могу остаться, если хотите.
– Мне бы очень этого хотелось, – неожиданно для него ответила она, – но в этом нет необходимости, я и без того уже слишком злоупотребляю вашей добротой. И потом… уже очень поздно, это выглядело бы не совсем прилично, не правда ли?
– Я об этом не подумал, – честно признался Риордан, ощущая невольное и постыдное чувство облегчения. – Ну что ж, в таком случае…
Он умолк, когда она провела ладонью по его руке к плечу и заглянула ему в лицо умоляющими, широко раскрытыми глазами.
– Но… вы не обнимете меня перед уходом, Филипп?
Риордан вряд ли удивился бы больше, если бы она попросила взять ее на руки и отнести в спальню. Ему хватило ума пробормотать: «С удовольствием». Он покорно обнял ее и притянул к себе. От нее пахло дорогими духами, им же самим когда-то подаренными, но он вдруг поймал себя на том, что невольно сравнивает их запах с более тонким, волнующе неуловимым ароматом, исходившим от Касс. Его охватило чувство вины. Почему он никогда не вспоминал о Клодии, когда был с Касс, а вот с Клодией… Он выбросил тревожный вопрос из головы и немного отклонился, чтобы взглянуть на нее.
Ее глаза были закрыты. Впервые за все время их знакомства она казалась не испуганной и напряженной, а совершенно спокойной в его объятиях. К тому же она была действительно прекрасна: безупречная кожа, классические черты… Риордан запрокинул ей подбородок. Никакого сопротивления. Он нежно поцеловал ее. Клодия вздохнула и обвила его шею руками. Ни о чем не думая, он заставил ее раскрыть губы. Она сразу же немного напряглась, и он сменил тактику, осыпая легкими нежными поцелуями ее губы и щеки. Она опять успокоилась и крепче обняла его за шею. Скорее в виде опыта, нежели от большого желания, Риордан попытался проникнуть языком ей в рот.
Она отскочила как ужаленная.
– Клодия… О Господи, простите меня…
– Нет-нет, это я во всем виновата.
Она отвернулась, чтобы он не видел, как она вытирает рукой рот.
Проведя рукой по волосам, Риордан уставился на ее окаменевшую спину со смешанным чувством досады, сожаления и разочарования. Только одного, как ни странно, он не ощутил – удивления.
– На самом деле вам это вовсе не доставляет удовольствия, верно, милая? – осторожно спросил он.
– Мне так неловко. Просто не знаю, что сказать.
– Не нужно ничего говорить.
Риордан обошел ее, чтобы заглянуть в лицо, и снова обнял, сохраняя, однако, безопасную дистанцию.
– Все в порядке, – продолжал он, поглаживая ее по плечу. – Это совершенно неважно.
– Нет, это важно, – возразила она, всхлипывая и прижавшись щекой к его плечу. – Я знаю, что о вас говорят, я слыхала множество историй. А сегодня я видела эту Мерлин… Она такая красивая, такая…
Клодия покачала головой и утерла слезы, стараясь овладеть собой.
– О, Филипп, неужели я вам не противна? Ведь я так холодна!
– Вы вовсе не холодны. Не надо так думать. – Он и сам не знал, кого пытается убедить: ее или себя. – Просто вам нужно время, вот и все. А я умею ждать.
– Не знаю, не знаю…
– Зато я знаю. Честное слово, Клодия, вам не о чем волноваться. Все будет хорошо.
Но прижимая к себе ее одеревеневшее, неподатливое тело, Риордан почувствовал, как опасения охватывают его душу. Что он ей обещает? От чего отказывается? Холод проник ему в грудь и быстро распространился по всему телу. Его взгляд был мрачен, когда он уставился в пространство поверх головы Клодии. Он понимал, что она не сможет его согреть.
* * *
На следующее утро, еще до рассвета, Риордан выбрался из постели и потянулся за халатом. Босиком он вышел из спальни и спустился по лестнице. На его столе в библиотеке стоял графин тепловатой воды. Налив себе стакан, он подошел к банкетке под окном. К любимой банкетке Касс. Ему вспомнилось, как она сидела тут несколько дней назад, углубившись в какую-то книгу. Волосы рассыпались и длинными прядями свисали вдоль щек. Время от времени она отрывалась от чтения, чтобы снять свои новые очки и потереть переносицу.
Отхлебнув глоток воды, Риордан поморщился. Он спустился сюда, чтобы прогнать из головы мысли о Касс, избавиться от навязчивого сравнения ее с Клодией, невольно приходившего ему на ум. Это было безумием. Это было непорядочно по отношению к Клодии. Клодия несравненна – она будет его женой. Это решено. С такими, как Касс, мужчины спят, их берут в любовницы, но на них никогда, никогда не женятся. Почему она этого не понимает? Почему не хочет взглянуть на вещи разумно и стать его любовницей? Все ее разговоры о браке были просто шуткой, неудивительно, что он рассмеялся! Да кем она себя воображает? И кого надеется обмануть, заявляя, что предаваться с ним любви – «не правильно»? Ей всего девятнадцать, и, насколько ему известно, у нее уже было не меньше любовников, чем у него любовниц. Она может все отрицать до хрипоты, он все равно не поверит. Но в чем бы ни состояла ее игра, у нее все равно ничего не выйдет, Он твердо намерен жениться на Клодии.
