– А твоя семья? Что ты им скажешь? Боюсь, как бы граф и графиня Райнли не разочаровались твоим выбором.
– Как-нибудь я все тебе расскажу о своей семье, и тогда ты поймешь, почему их одобрение меня совершенно не волнует.
Одним стремительным и плавным движением Риордан развязал кушак ее халата и распахнул полы. Его глаза светились такой решимостью, что ей стало трудно сосредоточиться на своих мыслях. Но она хотела во что бы то ни стало довести разговор до конца.
– Касс, какая у тебя красивая грудь!
– А Куинн? – спросила Кассандра, судорожно хватаясь за покрывало. – Может, он отречется от тебя или что-то в этом роде?
– Возможно. А может, побьет меня палкой. О Боже, какая ты сладкая!
Риордан оставил левую грудь и занялся правой, а его голос перешел в прерывистый шепот:
– Совсем недавно я думал, что у тебя были дюжины любовников, и говорил, что для меня это не имеет значения.
Он заставил ее развести ноги и опустился на постель между ними.
– Какой же я дурак! Прости меня, Касс. Я не имею никакого права спрашивать.
Ее пальцы были у него в волосах, она держала его голову близко-близко от своего лица. Пальцы ног у нее сжимались и разжимались в нескольких дюймах от пола независимо от ее воли. Долго это продолжаться не могло.
– О чем? – спросила она, чуть не плача.
– Сколько мужчин прикасались к тебе вот так до меня?
С этими словами он обвел ее сосок дразняще медленным движением языка, а потом втянул его в рот, отчего все ее тело охватила мучительно сладкая дрожь желания.
Может, и следовало его немного подразнить, но Кассандра была не способна на что бы то ни было, кроме чистой правды.
– Никто, – ответила она, задыхаясь. – Только Жак Туссен однажды пытался… сделать это прямо через платье, но тут вошла его тетя, и мы…
Смеясь от облегчения, стыдясь самого себя, Риордан оборвал ее рассказ поцелуем. Он чувствовал, что глупеет от счастья.
– Милая, милая Касс… Как же я тебя обожаю!
Сердце у нее замерло, потом бешено заколотилось. Не в силах сдерживаться, она обхватила голыми ногами его бедра. Замечательно было чувствовать себя бесстыдницей, а шелковистая ткань его халата приятно холодила разгоряченную кожу. Его несомненный отклик позволил ей впервые ощутить свою женскую власть над ним. В ужасе от собственной дерзости, Кассандра просунула руку между их телами и развязала его кушак, восполняя отсутствие умения и ловкости робким и совершенно очаровавшим его энтузиазмом начинающей.
– А сколько женщин делали это с тобой? – спросила она бездумно, но тут же зажала себе рот рукой. – Нет! Я снимаю вопрос. Прошу тебя, не надо отвечать.
Риордан повел плечами, освобождаясь от халата, и бросил его на пол, где уже выросла целая груда одежды.
– Вопрос и вправду несущественный, – согласился он, поглаживая ее крепкое точеное бедро и заставляя ее шире развести ноги. – Спроси лучше, сколько женщин будет делать это впредь.
Он обеими руками приподнял ее ягодицы.
– Ответ: одна. Только одна.
– Филипп! – выкрикнула Кассандра, запрокинув голову.
Он медленно отстранился, вновь вернулся и опять отстранился. Он был огромен, он заполнял ее всю целиком. Это было бесподобно. Кассандра притянула к себе его голову и поцеловала в губы, двигаясь в такт с ним. Несколько минут она наслаждалась иллюзией своей власти над ним, но терпеливая и безжалостная атака продолжалась до бесконечности; последние остатки ее самообладания испарились, как облако, затемнявшее сияющий небосвод чувственности. Никогда в жизни она не ощущала так полнокровно своего тела, никогда не была так не способна думать.
Именно этого и хотел Риордан. Снова и снова он доводил ее до последней грани и держал ее там с неумолимоетью тирана, упивающегося своей властью над жертвой. Она уже плакала, сходя с ума от страсти и желания, а ему хотелось навечно удержать ее в состоянии неудовлетворенности. Искусно владея своим телом, он приводил ее в исступление.
– Тебе это нравится, Касс? – поминутно шептал он ей на ухо, отстраняясь от нее и не двигаясь.
Ее ответ невозможно было разобрать. Его темно-синие глаза пронзали ее насквозь, не давая отвести взгляд. Он дразнил ее легкими Касаниями, не приносящими удовлетворения, а она стонала и извивалась в безысходной попытке достичь недостижимого.
– Тебе это нравится?
Он хотел добиться ответа. Еще одно прикосновение – легчайшее, совсем мимолетное, чтобы ее помучить.
Но всему бывает предел. С протяжным стоном, начавшимся глубоко в груди и закончившимся на высокой торжествующей ноте, Кассандра внезапно вырвалась на волю, лишив его удовольствия решить ее судьбу. Почувствовав, как буря разразилась у нее внутри, Риордан и сам потерял остатки выдержки. Трепеща, содрогаясь, он начал свой собственный опасный спуск. Никогда раньше ему не приходилось падать с такой высоты.
– Касс! – прохрипел он, отчаянно цепляясь за нее. А она с нежным, чисто женским милосердием смягчила падение и спасла его.
* * *
– Как же это получилось, женушка, что ты обзавелась столь незаслуженной репутацией?
Оторвавшись от мечтательного созерцания черного, полного звезд неба, Кассандра задумчиво посмотрела на мужа и отпила крохотный глоточек вина из своего бокала, а потом поставила его позади себя на поручень, ограждавший крылечко.
– Пожалуй, тебе стоит задать этот вопрос мистеру Куинну.
– Непременно задам, можешь не сомневаться.
Риордан устроился в кресле поудобнее, сплел пальцы и оперся о них подбородком.
– Полагаю, это означает, что ты никогда не прыгала голой в фонтан Тюильри на глазах у десятков молодых людей, сопровождавших твой подвиг восторженными воплями и аплодисментами?
Ее глаза заискрились смехом.
– Наверняка ты этого никогда не узнаешь.
– Жаль. Это была такая чудесная фантазия…
Риордан вдруг стал серьезным.
– Почему ты не сказала Оливеру, что он заблуждается на твой счет?
– Сказала при первой же встрече. Но, наверное, мои слова не прозвучали в должной степени убедительно.
– А почему?
Кассандра стала вспоминать свою первую встречу с Куинном.
– Я не захотела оправдываться: мне показалось, что это слишком унизительно и обидно. И потом… я только накануне похоронила отца, у меня просто не было сил. О том, что моя репутация в этой стране загублена, я впервые узнала накануне от тети Бесс. Куинн всего лишь подтвердил ее слова.
Она выразительно пожала плечами, давая ему понять, что все это не имеет значения.
Риордан припомнил свой собственный последний разговор с леди Синклер.
