– Гм? – переспросил Филип в точности как его отец. – Да, нечто вроде представления.
– А где же публика? На губах у Филипа появилась странная улыбка.
– Публика – это мы.
Майкл понял, что Филип не хочет ничего ему объяснять, и ему это не понравилось. Скоро Лили вернулась с подносом.
– А вот и я.
Она поставила поднос на кровать и начала открывать бутылку. Хлоп! Майкл подскочил, когда пробка вылетела и ударила в потолок. Лили так расхохоталась, словно ничего смешнее в жизни не видела.
– Ты что, никогда раньше не пробовал шипучки, миленький? Он покачал головой.
– Как тебя звать?
– Майкл Макнейл. Это опять ее рассмешило.
– Говори просто «Майкл», миленький. Нам тут фамилии без надобности.
– А ты не будешь пить? – спросил он, когда она подала один бокал ему, а другой Филипу. – Нет, у меня есть своя особая настойка. Многозначительно подмигнув. Лили взяла с подноса стакан с чем-то прозрачным, и Майкл подумал, что это вода.
– Ну что ж, мальчики, пьем до дна. Пора начинать представление.
Пузырьки ударили ему в нос и защекотали язык. Шампанское оказалось холодным и сладким, оно понравилось Майклу гораздо больше, чем кислое красное вино, которое они пили за обедом, но двух глотков оказалось довольно, чтобы заставить его икнуть. Он прикрыл рот ладонью и извинился. Лили все никак не могла отсмеяться.
– Извините меня, я на секундочку. Она вышла из комнаты, но тотчас же вернулась.
– Так, все готово, дайте знак, когда начинать. Пройдясь по комнате, Лили задула все свечи, кроме одной. Филип подвинулся, когда она опустилась на кушетку рядом с ним.
– Почему бы тебе не присесть тут вместе с нами, Майкл? Давай устраивайся поудобнее.
Когда она перебросила ногу на ногу, ее халат распахнулся, оголив колени и ляжки. Майкл снова поперхнулся шампанским, и Лили громко расхохоталась.
– Знаешь что? Я думаю, мы еще не совсем готовы, – сказал Филип, стараясь говорить медленно и четко. – Лили, милая, будь так добра, не могла бы ты еще разок выйти на пару минут? Нам с Миком надо посовещаться наедине.
– Как скажешь, миленький, но этак вы пропустите начало. Ты же понимаешь, когда представление началось, его уже не остановить.
– Ничего страшного. Мы все домыслим. Они оба рассмеялись, пока Майкл следил за ними с недоумением. Потом Лили поднялась и вышла из комнаты.
Филип начал вставать, но ноги у него подкосились, и он рухнул обратно.
Он похлопал по кушетке рядом с собой, где только что сидела Лили.
– Слушай, приятель, пора тебе растолковать, что к чему. Мы же не хотим, чтобы тебя хватил удар в заведении миссис Бэрч, верно? А то еще газеты пронюхают и поднимут хай.
Почему его должен «хватить удар»? Что значит «поднимать хай»? Майкл ничего не мог понять.
– Филип, где мы?
– Мик, мальчик мой, мы в публичном доме.
– Очень хорошо, но что такое «публичный дом»? Ты раньше ничего мне об этом не рассказывал.
Филип уставился на Майкла покрасневшими глазами, пытаясь понять, не шутит ли он. Потом поставил свой бокал, откашлялся и сел, сложив руки на груди.
– Публичный дом – это такое место, куда приходят мужчины, чтобы заниматься любовью с женщинами. Я не хочу сказать, что они занимаются этим только здесь, есть разные варианты, но публичный дом только для этого и существует. Ты меня понимаешь? Мы платим деньги таким девушкам, как Лили. Она шлюха, и это ее работа. И все довольны.
– Мы платим им деньги? – Майкл засмеялся, надеясь, что Филип к нему присоединится. – Скажи мне правду. Что тут на самом деле происходит?
– Я же тебе только что сказал.
– Нет. Я все понял. Но при чем тут деньги? Он опять засмеялся, но уже не так уверенно. Филип даже не улыбнулся в ответ.
– Ты хочешь сказать, что эти женщины занимаются любовью, потому что им платят за это? Взяв свой бокал, Филип сделал большой глоток.
– Точно! Ну, короче, дело вот в чем. Раз ты никогда раньше этого не делал, я подумал, что для начала лучше места не найти, чем у миссис Бэрч. А все потому, что у нее тут есть… м-м-м… одна особенность, которой ты в других домах не найдешь.
– Особенность? – растерянно переспросил Майкл. Филип указал на зеленый занавес.
– Видишь? За этой штукой большое окно. Витрина. А за ней комната, в точности как эта. И там сейчас находится парочка: одна из шлюх и парень, которому наплевать, что люди смотрят, пока он с ней это проделывает.
– Занимается любовью?
– Именно. Нет, он в это не верил. Нет, это невозможно! Филип почесал затылок.
– Конечно, мы не обязаны это делать, если ты не хочешь. Можем вернуться домой, мне все равно. Я просто хотел тебе объяснить, как все происходит. Если тебе нужна женщина, а жены у тебя нет, это, пожалуй, единственный способ получить, что хочешь. Потому что остальные в большинстве своем на это не пойдут.
– Почему?
– Потому. Считается, что это неприлично. Они так думают. Это безнравственно.
– Значит, им нельзя, а нам можно? Филип со смехом откинулся назад, расплескав шампанское на брюки.
– Точно! Это ты верно подметил: им нельзя, а нам можно. Отлично сказано.
Он сокрушенно посмотрел на мокрое пятно, расплывающееся на колене.
– Так что же мы решим? Останемся или уйдем? Тут открылась дверь, и появилась Лили, неся по бутылке шампанского в каждой руке. Майкл встал. Она остановилась прямо перед единственной непогашенной свечкой, и ему было видно, как ее тело просвечивает сквозь халат.
– Ну как? – спросила Лили. Майкл повернулся к Филипу.
– А ты уже раньше это делал? Смотрел, как люди этим занимаются?
Филип отвернулся, и Майкл решил, что он не станет отвечать. В первый раз с тех пор, как они пришли в этот дом, у Филипа не хватило духу посмотреть ему в глаза. Он был явно смущен.
– Да, я уже это делал. В этом ничего плохого нет. Голос у него был почти сердитый. Лили согнула ноги и ссутулила плечи, показывая, как тяжело ей держать бутылки.
– Ну ладно, – сказал Майкл.
– Ну ладно, – подхватила Лили со смехом. – Вот и отлично, Майкл!
Она поставила бутылки на столик возле кушетки и села рядом с Филипом.
– Миленький, будь лаской, дерни вон за тот шнур справа от занавеса, а потом иди сюда и сядь рядом с Лили.
Майкл потянул за шнур, как было ведено, но не стал садиться. Он обошел кушетку и встал у Лили за спиной. Ему не хотелось, чтобы она видела его лицо.
До самой последней секунды он в глубине души все-таки не верил. «Филип шутит, – думал он. – Это опять будет какой-нибудь розыгрыш». Но он отступил назад, словно кто-то толкнул его в грудь, когда увидел, что творится по ту сторону стекла.
