– Они явно не добились своей цели, – заметила Грейс.
Ей было известно, что у власти в Китае находится маньчжурская династия.
– Да, подпольная секта была разгромлена, ее членов маньчжурские правители объявили вне закона.
– Так что же это такое, в конце концов? – нетерпеливо вмешался Рубен, потрясая листком. Его не интересовали экскурсы в историю Китая.
Док выдохнул дым через нос. Несколько секунд он молчал, собираясь с мыслями.
– Если хотите узнать, это обойдется вам в некоторую сумму. Может быть, даже более значительную, чем вы можете себе позволить. – Это еще почему? – ощетинился Рубен. –Все, что нам нужно, это перевод. Сколько он может стоить?
– Недешево, так как любой знакомый мне китаец побоится даже взглянуть на белый лотос.
– Побоится? Но почему?
– Возвращайтесь завтра, тогда и узнаете. И захватите побольше денег.
Док обнажил свои длинные желтые зубы в зловещей улыбке: впечатление было такое, словно ухмыльнулся череп. Грейс показалось, что он нарочно хочет нагнать на них страху. Рубен еще немного поворчал, но вскоре сдался. Между ним и Доком явно существовало гибкое деловое соглашение, учитывающее любые непредвиденные обстоятельства.
– Подождите минутку, не уходите! – окликнул их Док Слотер, поднимая кверху костлявый, пожелтевший от табака палец. – Я на секунду.
Он опять исчез за занавесом и через полминуты появился вновь.
– Рубен получил свой перстень, – пояснил он, выложив на прилавок маленькую бархатную коробочку. – А вот кое-что для леди.
Открыв футляр, Грейс увидела серебряную брошку на подушечке темно-синего бархата.
– Какая прелесть! – воскликнула она из вежливости, прежде чем до нее дошло, что брошка действительно прекрасна. – Это же ангелочек!
Она бережно взяла украшение кончиками пальцев, поражаясь тонкости работы. Это и в самом деле была фигурка ангела в профиль с распростертыми крыльями и длинными волнистыми волосами, словно летящими по ветру. Нечто похожее она однажды видела в альбоме рисунков Уильяма Блейка
[13]
.
– Это дивная вещь, просто изысканная, у меня слов нет. Но я не могу принять такую дорогую брошь.
– Но я дарю ее вам, – ласково возразил Док. – Вы непременно должны ее принять.
– Но…
– Не спорь, Грейс, – одернул ее Рубен, глаза которого горели алчным блеском. – Это же подарок!
В конце концов она согласилась, растроганная поступком, в котором не было никакой корысти, одна лишь доброта. Не будучи циничной по натуре, Грейс тем не менее не сомневалась, что сумела бы распознать двойную игру, если бы хозяину антикварной лавки вздумалось ее вести, однако, даже когда Док заверил ее, будто вспомнил о брошке в ту самую минуту, как увидел ее в своем магазине, она не усомнилась в бескорыстности его побуждений.
Когда они вышли на улицу, солнечный свет показался обоим ослепительным. Рубен повлек ее за собой решительным шагом: бедной Грейс приходилось чуть ли не бежать, чтобы за ним поспеть.
– Куда ты меня тащишь? – спросила она, с трудом переводя дух и провожая взглядом наемный кабриолет, повернувший с Пауэлл на Буш-стрит.
– Играть в карты, Грейс.
– Да, но куда?
– Вон туда, – ответил он, указывая пальцем.
– «Золотой самородок», – прочитала она над входом в длинное, обшитое досками строение, расположенное на другой стороне улицы. – Надо же, какое оригинальное название!
– Зато там идет честная игра.
– И на что ты собираешься играть? – ехидно спросила она.
– На деньги, разумеется! У меня хорошие отношения с крупье по «блэк джеку», и, когда хозяин отвернется, мне разрешают немного поиграть в кредит.
– С какой стати?
– Да говорю же тебе: по дружбе.
Взяв ее под руку, Рубен сошел с тротуара и решительно направился через дорогу к «Золотому самородку».
Глава 5
Уберите из этого мира всех дураков, и жить в нем станет скучно и невыгодно.
Джош Биллингс
Крупье по «блэк джеку» оказалась пышнотелой брюнеткой по имени Элис. Такого громадного бюста Грейс в жизни своей не видела ни у кого, кроме кормящих матерей. Подобно царице на троне, Элис восседала на высоком табурете спиной к стене во внутреннем углу L-образного стола, обтянутого выношенным зеленым сукном, и сдавала карты полудюжине джентльменов, пожиравших ее остекленевшими от восторга взглядами. Ей можно было дать и двадцать пять и сорок пять, все зависело от точки зрения. Грейс, разумеется, отдала предпочтение последней версии, приписав безупречный цвет лица Элис и выразительный взгляд умелому использованию грима.
Платье прекрасной дамы-крупье – сильно декольтированный наряд лиловой парчи – буквально лопалось у нее на бедрах. Низкий вырез был украшен бантиками, перьями и стеклярусом. Когда она наклонялась вперед, выкладывая карты перед игроками, ее напудренная грудь обнажалась до критического предела. «Вот и говори после этого, что ловкость рук обманывает глаз», – подумала Грейс.
Несомненно, грандиозный бюст Элис в своей безотказной действенности мог поспорить с пальцами самого опытного наперсточника в городе. А если бы и нашелся чудак, сумевший остаться равнодушным к ее прелестям, Элис могла положиться на висевшее у нее за спиной писанное маслом в полный рост изображение полулежащей обнаженной красотки, прикрывающей самое интимное место маленькой, неестественно розовой ладошкой. Раз взглянув на это произведение искусства, никто не стал бы обращать внимание на подтасованную или дважды ломаную колоду карт.
Хрустальные канделябры, картины и зеркала в золоченых рамах, а также осаждаемые игроками бесчисленные игорные столы напомнили Грейс виденную ею лишь на картинках обстановку старинных казино 50-х годов, когда золотая лихорадка только-только докатилась до Сан-Франциско. Однако, судя по количеству мужчин, азартно просаживающих свои деньги в рулетку, рондо, «красное и черное», фаро, кено, покер и «двадцать одно», «Золотой самородок» мог считаться солидным заведением, а вовсе не аттракционом для туристов.
Публика была пестрая – от бизнесменов в дорогих костюмах до мексиканцев в пончо. Попадались среди посетителей и вызывающе одетые женщины, причем отнюдь не все из них были проститутками. Помимо Элис в «Золотом самородке» работала хорошенькая девушка, одетая вполне прилично; она сидела за прилавком и продавала кофе с пирожными. Одним своим видом она придавала заведению респектабельность, но клиентов у нее было маловато: куда большим спросом здесь пользовались сигары и спиртные напитки. Табачный дым клубился под потолком подобно туману над заливом, а запах пива и бренди, казалось, можно было резать ножом.
