– Во дворе?
– Ну, понимаете, с утра было так тепло, что я ему разрешила. Он хотел поиграть со своим новым зонтиком.
– Ну и что? Ничего страшного. Переоденьте его и приведите с собой. Мы славно повеселимся.
Они еще немного поспорили, но Сара не поддалась на уговоры, и Дейзи в конце концов разочарованно положила трубку.
Сара отправилась в кухню. Дом как будто вымер: по воскресеньям после обеда все слуги расходились на выходной. В кухне было темновато, ей бы следовало зажечь свет, но водянистый полумрак как нельзя лучше отвечал ее настроению. Она налила стакан воды из крана и выпила его над раковиной, глядя в окно невидящим взглядом. Может быть, ей следовало принять приглашение Дейзи? Два дня она места себе не находила. С тех самых пор, как прогнала от себя Алекса.
Вчера она придумала какую-то отговорку, чтобы объяснить Майклу, почему их ежевечернюю прогулку по Горной тропе придется отменить; сегодня, к счастью, ничего придумывать не придется: идет дождь. Майкл, конечно, будет разочарован. Вчера он чуть было не позвонил мистеру Макуэйду по телефону: «Я всю неделю его не видел, мамочка, целую неделю! Я сделал для него модель дома, а он ее даже не видел!»
Его привязанность к Алексу, поначалу казавшаяся Саре такой безобидной и естественной, даже желательной, теперь стала ее тревожить. Теперь она сильно сомневалась, что сможет встречаться с Алексом так же свободно, как раньше, и поддерживать с ним прежние, непринужденно-дружеские отношения, не выходящие за рамки безобидного флирта. Верить, что все это может вернуться, было бы непростительной наивностью, нет, преступным легкомыслием, которого она не могла себе позволить.
Настало время признаться самой себе, что она увлеклась опасной игрой, о последствиях которой страшно было даже подумать. Если Бен хоть на минуту заподозрит, что она проявляет интерес к другому мужчине, он найдет самый изощренный способ ее наказать. Но что бы он ни придумал, это непременно затронет Майкла.
Итак, она получила жестокий урок, и за это ей следует благодарить бога. Вот и хорошо. Давно пора. Два дня она пыталась увидеть вещи именно в таком свете, но безуспешно. Приглашение Дейзи вдруг показалось ей особенно соблазнительным. Как легко и просто было бы избавиться от боли, которую она носила в себе все это время! Закупоренная бутылка коньяка, стоявшая на полке над ледником, вся покрылась пылью. Вот прилечь бы на софе в гостиной с рюмочкой коньяку и кипой газет или легкомысленным романом, и пусть дождливый день течет мимо и исчезает в пьяной дымке… Заманчивая картина.
Сара запросто могла бы это сделать. Она тысячу раз видела, как это делается. Правда, Алексу она об этом рассказывать не стала, но в детстве в ее домашние обязанности (когда она была не в школе) входило попечение о матери. Герцогиню Сомервилл надо было беречь, чтобы она, не дай бог, не споткнулась, не упала и не расшиблась; надо было хоть время от времени заставлять ее что-нибудь съесть, а главное – надо было всеми силами и средствами утаивать страшную правду от окружающего мира.
Сара соблюдала конспирацию, ни о чем не спрашивая: ей и в голову не приходило, что у нее есть какой-то иной выбор. Действуя с бессознательной хитростью, свойственной алкоголикам, мать превратила ее в свою сообщницу. Переложив ответственность на плечи дочери, она могла позволить себе со спокойной душой делать все, что пожелает. А желала она только одного: продолжать пить.
Именно воспоминание о матери – опустившейся, неряшливой, с всклокоченными, немытыми волосами, храпящей в кресле или на диване в испещренном винными пятнами халате – решительно отвадило Сару от соблазнительных мыслей о бутылке и забвении. Уж лучше быть несчастной, чем выбрать маршрут, конечный пункт которого был ей столь хорошо известен. Даже если бы ей была безразлична ее собственная судьба, Сара никогда не поступила бы с Майклом так, как ее мать поступила с ней самой.
Вспомнив о Майкле, она спросила себя, где он. Ему было велено оставаться на заднем дворе, но если он и был там, со своего места Сара его не видела. Она решила приготовить ему его любимый ужин: бутерброды с холодным цыпленком на деревенском хлебе из муки грубого помола. Вчера миссис Годби научила ее готовить майонез. Просто невероятно: оказалось, что в нем всего три компонента! Она сделает майонез и приготовит кувшин лимонада. Немного моркови и черешков сельдерея… Эх, если бы только как-нибудь заставить его их съесть!
Сара начала мыть руки. Дождевая вода затуманила оконное стекло: она протерла его посудным полотенцем и убедилась, что двор пуст. Может быть, Майкл пошел к Дейзи навестить Гэджета? Какое-то движение в верхних ветвях ивы привлекло ее внимание. Что-то ярко-красное… его новый зонтик! Сара похолодела, замерла на две секунды, потом сквозь полуоткрытое окно закричала:
– Майкл!
В этот самый момент он сорвался, и ее крик смешался с его собственным. Его тело ударилось о нижний сук, зацепилось на миг, соскользнуло и рухнуло на землю. Никакого звука не было слышно, но Саре показалось, что все кругом содрогнулось от удара. Ее как будто прошибло электрическим током.
Она не заметила, как оказалась во дворе. Она ослепла. Струи дождя, хлеставшие по лицу, заставили ее очнуться от столбняка. Не слыша своего крика сквозь гул в ушах, Сара бросилась на колени в мокрой траве рядом с его неподвижным, безжизненным телом. Холодные и мокрые руки Майкла казались резиновыми, лицо стало землистым. Сара крепко прижала его к груди и стала звать на помощь, запрокинув голову в бездумной панике, захлебываясь криком, слезами и дождевой водой.
Время как будто остановилось; она так и не узнала, сколько часов спустя Дейзи ее нашла. Просто вдруг, откуда ни возьмись, Дейзи оказалась рядом – опустилась на колени, схватила ее за плечо, встряхнула и что-то закричала ей в ухо. Потом Сара вновь осталась одна. Постепенно до нее, как сквозь воду, дошел смысл слов Дейзи: она собиралась позвать доктора.
Мысль об этом вернула ее к жизни. Сара подняла на руки отяжелевшее непослушное тело Майкла, по-прежнему не подающее признаков жизни, с трудом распрямилась и побрела к дому. Дейзи встретила ее на пороге, подхватила ноги мальчика – тонкие, как прутики, с ободранной в кровь левой коленкой. Они общими усилиями дотащили его до гостиной и уложили на кушетку.
– Доктор сейчас будет, он сказал, что уже выходит. Он сильно ушибся?
Сара этого не знала. Она начала плакать. Дейзи остановила ее беспомощные метания над телом Майкла и осмотрела его сама.
– Руки не сломаны, – изрекла она, сгибая и разгибая их. – Ноги тоже целы.
– Почему он не приходит в себя? – рыдала Сара. Она погладила его мокрые спутанные волосы и нащупала шишку величиной с теннисный мячик на левой стороне головы.
– О мой бог! – простонала она в ужасе.
– Я думаю, все не так уж плохо, – поспешила успокоить ее Дейзи.
Стянув со спинки кушетки вязаный шерстяной плед, она укрыла Майкла.
– А теперь сядьте, Сара, и успокойтесь. Как бы вам самой не заболеть! Делать больше нечего, остается только ждать. Честное слово, я уверена, что все не так уж и страшно!
