– Понятно. Женщина?
Он кивнул.
– Понятно, – повторил профессор. – Полагаю, это одна из тех женщин, которых твой дед не одобрил бы?
– Безусловно.
Профессор Стерн качнул бокал, взбалтывая бренди, потом решительно отставил его в сторону.
– Алекс, Алекс, что же нам с тобой делать? Приглашаю тебя провести месяца полтора в этом доме. Считай, что гостевая спальня на втором этаже – твоя, можешь занять ее хоть сейчас. И я тебе гарантирую, что Марта найдет тебе невесту и окрутит тебя еще до Дня благодарения
[23]
. Это дело верное, я даже не стану предлагать пари, потому что наверняка выиграю.
– Спасибо за предложение, сэр. Обещаю хорошенько обдумать его на досуге.
– Нет, я серьезно! Ну да ладно, я вижу, что тебя это не интересует. Но если ты думаешь, что это невозможно, уверяю тебя, ты просто недооцениваешь способности моей жены в качестве свахи. Ты уже уходишь? Еще рано, неужели тебе надо спешить?
– Да, сэр, хотя мне очень жаль. Рад был снова с вами повидаться.
Но ему вдруг до смерти опротивели картины супружеского счастья, истории о потайных комнатах для любовных свиданий и о сверхъестественных способностях миссис Стерн в качестве брачного маклера. Он тепло пожал руку своему старому другу, поблагодарил его за гостеприимство и пообещал в будущем чаще писать. Они попрощались на пороге, и Алекс вызвал на губах у профессора довольную улыбку, сообщив ему, что вход в его жилище является истинным шедевром, поскольку архитектурно выражает идею приветливости и открытости для гостя, обеспечивая в то же время полное уединение для хозяев.
Вместо того чтобы нанять кэб, он решил пройтись до гостиницы пешком. Путь был неблизкий, но холодный туманный вечер напомнил ему о сотнях таких же вечеров, проведенных в этом городе, пока он был студентом. Алексу захотелось вспомнить прошлое. Волшебный город Сан-Франциско по-прежнему притягивал его своей магией, но в то же время, как ни грустно было возвращаться в Ньюпорт, ему не терпелось покинуть Калифорнию. Глубокая грусть охватила его с первой минуты приезда. Здесь его что-то ожидало, какая-то истина, которую он должен был узнать, но она ускользала от него, и он чувствовал, что ему предстоит долгий путь, прежде чем он ее откроет.
Алекс не привык копаться в собственной душе. На протяжении последних тринадцати лет вся его жизнь была устремлена вперед, к четко определенной цели. Неизвестно откуда взявшаяся склонность к созерцательности беспокоила его и лишала душевного равновесия. Воспоминания, которые он всеми силами гнал от себя прочь, внезапно вернулись и обрушились на него с такой силой, что он не успел ни разобраться в них, ни остановить. С точки зрения любого постороннего наблюдателя, его, безусловно, можно было назвать человеком преуспевающим: он преодолел немыслимые препятствия и вопреки всему получил что хотел. Он победил. Его мечта воплотилась в жизнь. Так почему же столь коварно посмеялась над ним судьба, отняв у него счастье?
Дело было не только в том, что он полюбил женщину, которая не могла ему принадлежать. Он потерял кое-что еще: некий идеал, хранимый в душе, осознание высокой и чистой цели, которая долгие годы поддерживала его и помогала пережить самые трудные времена. Алекс сознательно не хотел определять эту цель словами: он тосковал по ней и в то же время радовался тому, что потерял ее.
Нет, все это было слишком сложно и лишь вносило путаницу в его жизнь. Он вступил на прямой и самый краткий путь к тому, чтобы стать богатым и знаменитым. «Богатые и знаменитые» – это были не просто слова, не обычный эпитет, применимый к незнакомым ему чужим людям. Для него эти понятия стали реальными, конкретными, достижимыми в ближайшем будущем. И он будет последним дураком, если сейчас свернет с прямой дороги, упустит золотую возможность ради каких-то ложно истолкованных сентиментальных соображений.
Он шел домой в тумане, вспоминая о своей матери, о деде, о плодородной земле Салинаса. И еще он думал о Джоне Огдене и о нью-йоркском клубе. О профессоре Стерне и его жене, об их чудесной тайной комнате. О Саре. И о Майкле. О жутком мавзолее, который он должен был для них построить.
Возможно, все дело в этом. «Эдем» – вот разгадка. Если он сумеет завершить строительство, покончить с этим проклятым особняком раз и навсегда, может быть, ему удастся вновь упорядочить свою жизнь, вернуть ее в нормальную, размеренную колею, по которой она текла когда-то – несколько веков назад, как ему казалось.
Раз Сара для него недосягаема, успешная карьера могла бы его утешить. Алекс не стал бы называть это трагедией: в конце концов именно так он всегда представлял себе свою жизнь: прежде всего его карьера, успех в работе, а на втором плане – очаровательная жена и детишки, смутные, расплывчатые фигуры, как на старинной дагерротипной фотографии.
Значит, так и запишем: все дело в «Эдеме». Мысленно Алекс дал себе слово, что больше не будет заключать название дома в презрительные кавычки. «Девяносто девять процентов людей на земле отдали бы правую руку, чтобы поселиться в таком месте, как „Эдем“, – сказал ему Джон Огден. Чертовски верно. Да, черт побери! Он закончит строительство дома и заживет своей прежней жизнью. У него есть работа, он должен поддерживать свою репутацию.
Решительно шагая к дому, Алекс приободрился и совершенно позабыл о дворце удовольствий, который обещал построить для мистера Маршалла Фарли.
14
Ньюпорт
2 сентября
Дорогой мой Майкл!
Я сижу на большом камне на Якорном мысу и пишу тебе это письмо, а сама вспоминаю все те вечера, когда я сидела на этом самом месте и ждала тебя и мистера Макуэйда, чтобы отправиться на нашу вечернюю прогулку по Горной тропе. Мне нравилось смотреть, как люди проходят мимо. Я пыталась угадать, кто они, как проходит их жизнь. А сейчас смотреть почти не на кого, потому что сезон закончился и все разъехались по домам. Я и представить себе не могла, как мал этот городок, когда в нем нет курортников! На улицах тихо, на пляжах ни души; большие дома закрыты и пусты, если не считать сторожей. Вчера я отпустила всех слуг, кроме миссис Годби и одной из горничных – ты помнишь Мауру? – а они обе уходят домой в пять вечера. Представляешь, какую тихую жизнь я веду!
Я уже несколько дней не была на строительстве нашего нового дома, но пойду туда сегодня вечером, когда закончу это письмо, и либо сделаю приписку, либо сообщу тебе в своем следующем письме, как там продвигается дело. Пока мистер Макуэйд в Калифорнии, я имею дело с мистером Кронином, его помощником. В последний раз, когда я была на стройке, в доме уже были готовы все этажные перекрытия и даже часть крыши, но стен по-прежнему нет.
Если папа сможет освободиться, я надеюсь, он привезет тебя сюда на выходные, и тогда вы оба увидите своими глазами, как идут дела. Но я очень прошу тебя, дорогой, не надо надоедать ему просьбами. Он сможет приехать, когда найдет удобное время.
