Алекс понимал, что все получается не очень складно. Огден заслуживал более уважительного отношения.
– Я возвращаюсь обратно в Калифорнию, Джон, – объяснил он. – Хочу попытаться открыть собственное дело.
Огден никак не мог оправиться от потрясения.
– Другими словами, вы хотите сломать свою карьеру? Давайте называть вещи своими именами. Вы этого хотите?
– Я смотрю на это иначе.
– Алекс, я же вас хорошо знаю. Самостоятельно сколотить себе состояние в Калифорнии вам не удастся, а это значит, что вы будете несчастны.
Пропустить такое оскорбление мимо ушей было невозможно, но Алекс решил, что заслужил этот упрек.
– В моей жизни грядут большие перемены, уж это точно, – мягко согласился он.
– Чего вы добиваетесь? – подозрительно прищурился Огден. – Вам нужно больше денег? Достаточно было только попросить. Вы же знаете, это было бы…
– Деньги здесь совершенно ни при чем. Честное слово, я не прикидываюсь и не набиваю себе цену. Я ухожу.
Джон Огден откинулся в своем вращающемся кресле и беспомощно развел руками.
– Но почему? Что вас туда манит? Все, что вы будете делать там, можно делать и, здесь, причем в престижных условиях и за хорошие деньги. Если вы отправитесь в Калифорнию, вам придется начинать с нуля, словно последних шести лет просто не было.
– В том, что касается моей репутации, вы, скорее всего, правы. Но в том, что касается моих способностей и моего опыта, я не могу с вами согласиться. Я дорожу каждой минутой из последних шести лет: если бы не они, я не смог бы прийти к своему сегодняшнему решению. С самого начала моей работы в вашей фирме отношение ко мне было справедливым и, я бы сказал, более чем щедрым. Я всегда буду вам за это благодарен. Но фирма заслуживает большей отдачи с моей стороны, а это как раз то, чего я не могу ей дать.
– Но почему?
Алекс встал.
– Это трудно объяснить. Я все больше и больше ощущаю себя каким-то ходячим пережитком прошлого. У меня такое чувство, словно я отказался от архитектуры и занялся археологией. Я с этим покончил, Джон, я больше не в силах этим заниматься.
И опять Огден всплеснул руками.
– Я не понимаю.
Алекс помедлил, напряженно хмурясь.
– У вас найдется свободная минутка? Зайдите ко мне в кабинет, я вам кое-что покажу.
Его кабинет, отделенный от кабинета Огдена длинным коридором, был обставлен скромно, по-деловому и никак не мог считаться роскошным, но от шумной и вечно переполненной людьми чертежной мастерской отличался как небо от земли. Алекс подошел к столу и вытащил из нижнего ящика стопку рисунков.
– Присядьте, – пригласил он гостя, отодвигая от стола свой собственный стул.
Огден сел, взял у него рисунки и вновь водрузил на нос пенсне.
Алекс в ожидании отошел к окну и стал смотреть на дождевые струи на стекле. Проделанный им путь наверх – от чертежной мастерской к собственному кабинету – совершился так стремительно, что он еще не успел привыкнуть к виду на Юнион-Сквер, открывающемуся с Шестнадцатой улицы, и любовался им при любой погоде. Октябрьский день был мрачен и дождлив, но благодаря бесконечной круговерти трамваев, пролеток, карет и сотен раскрытых зонтиков городской пейзаж казался почти веселым. Во всяком случае, если смотреть с высоты.
Еще полгода назад он ни за что не смог бы со всем этим расстаться. По правде говоря, тот прежний Алекс, не довольствуясь тем, что есть, уже захотел бы большего: ему требовалось больше восхищения, больше власти, больше собственности, больше побед над женщинами. Именно так он в то время определял себя, оценивал свою собственную значимость – прикидывая, сколько денег ему удалось заработать и сколько женских сердец покорить. Теперь ему была нужна только одна женщина, а контора Огдена, Дрейпера и Сноу превратилась всего лишь в здание на Бродвее, куда он ходил на работу.
– Боже праведный!
Он резко повернулся кругом.
– Неужели все так плохо?
– Господи, Алекс, неужели вы не понимаете, что никто не купит дом, который так выглядит!
– Вы слишком долго не покидали Нью-Йорка. Уверяю вас, Джон, это уже близкое будущее…
– Но не при моей жизни.
Алекс лишь усмехнулся в ответ.
– Ну что же, по крайней мере, партнеры будут рады узнать, что с вашим отъездом отсюда клиентов у нас не убавится, – добавил Огден.
– Это вы верно подметили, – легко согласился Алекс.
Огден встал и подошел к нему, протягивая руку. – Желаю вам удачи. Видит бог, она вам понадобится.
– Спасибо.
Но Алексу показалось, что он различает во внешне невозмутимом лице Огдена невольное восхищение. Это было нечто новенькое. Раньше Огден восхищался его работой, но был невысокого мнения о нем самом; теперь, похоже, его предпочтения поменялись местами. Мысль об этом польстила Алексу.
– Я от души надеюсь, что вы будете держать с нами связь, Алекс. Ваша карьера меня очень интересует, и я намерен пристально следить за ней.
– Да, сэр, я буду посылать вам весточки.
– Когда вы собираетесь уехать?
– Я думал – недельки через две, если у вас нет возражений.
– Да нет, срок меня устраивает. Повезло вам, что проект Кокрейна сорвался.
Алекс не ответил.
– Ну что ж… увидимся.
– Да, сэр. Увидимся.
Когда Огден ушел, Алекс сел на освободившееся место. Его рука машинально потянулась к стопке рисунков на столе. Ему очень хотелось надеяться, что он не ошибся в своих расчетах.
От его прежней эйфории не осталось и следа. Теперь ему предстояло известить о своем отъезде еще одного человека. Алекс бросил взгляд на телефон. Если он попросит о встрече, она скорее всего откажет. Но он не мог прощаться с Сарой по телефону. И ему непременно хотелось увидеть лицо Майкла, когда он отдаст ему свой прощальный подарок.
Алекс встал и вышел из кабинета, нахлобучивая шляпу прямо на ходу.
* * *
– Сара? О, пардон, я тебя разбудила?
Сара торопливо села, откидывая волосы с лица.
– Что тебе нужно?
Наташа переступила через порог ее спальни и сразу же направилась к зеркалу над туалетным столиком.
– Как ты думаешь, шляпа подходит к этому платью? Мадам Бижу уверяла, что подходит, но я что-то начала сомневаться.
– Я спросила, что тебе нужно.
Наташа повернулась к ней лицом, удивленно подняв брови.
– Я пришла сказать, что мистер Кокрейн звонил и просил передать, что он не будет обедать дома. И поэтому сегодня, Сара, ты поведешь меня в отель «Уолдорф», где я так давно мечтала пообедать. Сейчас я собираюсь к Пакену на вторую примерку, но вернусь рано. Будь готова к восьми, будь любезна.
