Сара ничего не ответила.
– Да, чуть было не забыла! К тебе посетитель.
– Я никого не принимаю.
– Ах, как жаль. Мистер Макуэйд будет очень разочарован.
Сара вскочила на ноги.
– Боже мой! Ты… ты ему звонила?
– Я? – засмеялась Наташа. – Ну конечно же, нет. Он ждет в «голубой гостиной», Сара. Я велела подать чаю и сказала ему, чтобы подождал тебя. Он сегодня прекрасно выглядит – настоящий красавец. И при деньгах. Похоже, у него целая куча «зеленых», как сказал бы твой муж.
Таша двинулась обратно к дверям, шелестя дорогими шелковыми юбками, и уже на пороге бросила через плечо своим грудным, мурлычущим голосом:
– Желаю вам обоим приятно провести время.
* * *
В первую минуту Алекс подумал, что Сара нездорова. Она стояла в дверях гостиной, судорожно сжимая и разжимая руки. Ее приветливая улыбка показалась ему такой вымученной, что больно было смотреть.
– Сара? Что с тобой? Ты не заболела?
Она не могла отвести от него глаз. Его присутствие казалось ей чудом. И ей было все равно, что именно привело его сюда.
– Нет-нет, со мной все в порядке. Я чувствую себя прекрасно. – Но выглядела она далеко не прекрасно. Она попыталась припудрить темные круги под глазами, но должного эффекта это не дало. Губы Сары были бледны, лицо – еще бледнее, даже тщательно причесанные волосы потеряли тот волшебный золотистый отлив, которым он всегда восхищался. Чтобы прервать мучительно затянувшееся тревожное молчание, он сказал первое, что пришло в голову:
– Я едва узнал Ташу. Что с ней произошло?
– Что ты имеешь в виду?
– Она выглядит совершенно по-другому. И она мне показалась… не знаю, как сказать… более уверенной в себе, что ли.
К тому же Наташа при встрече наградила его странным пронизывающим взглядом, как будто ей был известен некий секрет.
– Она ведь ничего не говорила о нас, Сара? Или говорила?
Искушение рассказать ему правду чуть было не взяло верх над разумом. Но Сара оказалась в такой грязи, ей было до того стыдно, что она даже слов не находила, чтобы рассказать ему, как ее шантажирует эта мерзавка, обвиняя в супружеской измене. Более того, Сара отчетливо представляла себе, как поступит Алекс: придет в ярость и с чисто мужским азартом бросится на ее защиту. Увы, возможность защитить ее была утеряна безвозвратно, и если бы Алекс попытался что-то предпринять, стало бы только хуже.
– Нет-нет, конечно, нет! Да и что бы она могла сказать? Она же ничего не знает. Между прочим, она тоже заметила, что ты изменился, – заторопилась Сара, выжимая из себя улыбку. – Она сказала, что у тебя вид богатого человека.
Улыбка Алекса оказалась не менее фальшивой, чем ее собственная.
– Надо же! А я как раз собираюсь сильно обеднеть. Вот об этом я и пришел тебе сказать.
Он помолчал. Смягчить такой удар невозможно. Надо просто выложить все начистоту.
– Сара, я уезжаю.
Отчаяние просквозило в ее лице, прежде чем она успела отвернуться. Сара попятилась и без сил опустилась на ближайшее сиденье, оказавшееся диванным валиком. И все же, хотя у нее было такое чувство, будто ее срубили под корень и сровняли с землей, она ощутила в душе неистовую решимость не подавать виду, чтобы он ни о чем не догадался. Поэтому она задала самый дурацкий вопрос, который только можно было придумать:
– А как же «Эдем»?
Это его потрясло.
– Неужели ты ничего не знаешь? Бен приказал приостановить работы на неопределенное время.
– Нет, я не знала. Когда он это сделал? – спросила Сара, хотя ей было все равно.
– Две недели назад. На следующий день после того, как мы встретились в «Ректоре».
– Мне ничуть не жаль. Я этот дом терпеть не могла. Ой, извини…
– За что? Я тоже его терпеть не мог.
Сара глубоко вздохнула, собираясь с силами.
– Куда же ты едешь?
– В Калифорнию. Хочу попытаться наладить свое собственное дело в Сан-Франциско.
– Алекс, это же замечательно! Я так рада за тебя! Мне кажется, это правильный поступок, – искренне призналась Сара, – и я уверена, что тебя ждет успех.
Но она не владела собой; ее щеки пылали, голос не слушался, ей пришлось замолчать, чтобы себя не выдать. Услыхав шаги горничной, вкатившей в гостиную сервировочный столик с чаем, она вскочила и подошла к окну, повернувшись спиной к комнате.
Расстроенный и беспомощный, Алекс молча стоял, а горничная между тем возилась с чашками, раскладывала салфетки, снимала крышку с блюда с бутербродами.
– Будут еще какие-нибудь распоряжения, мадам?
– Нет, ничего.
Бросив любопытный взгляд на Алекса, девушка удалилась.
Надо повернуться к нему, разлить чай по чашкам, заговорить с ним… Нельзя, нельзя допустить, чтобы он о чем-то догадался, это было бы катастрофой! Но Сара не могла даже шевельнуться. Просто не могла. Не могла, и все.
Молчание стало невыносимым.
– Если хочешь, чтобы я остался, я так и сделаю. Одно твое слово, Сара, и я никуда не поеду. – Это заставило ее резко обернуться.
– Не говори так. Твое решение не имеет и не может иметь никакого отношения ко мне.
– Ошибаешься. Оно целиком зависит от тебя.
– Нет, нет, нет…
Он подошел к ней, взял ее за руки и силой удержал на месте.
– Да! Я не могу потерять одновременно и тебя, и свою работу. Сара, мне нужно хоть что-нибудь одно.
– Что ты хочешь сказать?
– Ты знала, что Дрейпер и Сноу предложили мне партнерство?
– Бен мне сказал. Я так гордилась…
– Это означало, что мне пришлось бы строить «Эдемы» до конца своих дней. Если бы я мог получить тебя, я бы, наверное, согласился. Я даже смирился бы с этим.
– О нет…
– Сара, я должен делать свою работу, но в Нью-Йорке это невозможно. Поэтому мне придется уехать.
Она энергично кивнула.
– Да, я это понимаю. Ты должен ехать. – Из ее глаз полились слезы.
– Сара, не надо.
Она попыталась отнять у него руки, но он ее не отпустил.
– Я хочу прикоснуться к тебе, обнять тебя на прощание. Мы не могли бы пойти куда-нибудь?
Сара лишь покачала головой.
– Слуги, – еле выговорила она чуть слышным шепотом. Алекс в сердцах выругался вслух. Будучи хорошо знаком со всеми тонкостями любовных интриг с замужними дамами, он прекрасно понимал, насколько важно соблюдать тайну, но сейчас необходимость конспирации его тяготила. Она унижала Сару, унижала их обоих.
