Все встали, раздался звон фужеров, все стали целовать друг друга, желая исполнения всех желаний в новом году.
А на улице гремел салют, сотни петард взрывались фонтанами огней! Молодёжь выплеснулась на улицу. Ребятишки визжали от восторга…
Прошло несколько дней с тех пор, как Саид стал жить в семье Петренко в качестве зятя. Однажды утром, когда все собирались на работу, Марина Михайловна обратила внимание, что дочь уже который день носит практически одну и ту же одежду, к тому же, не самую лучшую, которую уже давно не надевала.
— Дочка, а почему ты опять наглаживаешь этот костюм? У тебя полно одежды, модной, стильной, купленной в дорогих бутиках, а ты вырядилась в этот далеко не лучший наряд?
Яна, приложив палец к губам, прошептала:
— Тише, мама! Я теперь не могу носить свои наряды. Они не мусульманские!
— Как?! Что, началось всё снова-здорова?! Да что же это такое? Сейчас я ему всё выскажу!
— Мама! Не надо!
Но Марина уже вошла в спальню дочери.
— Саид! Как это понимать? Почему Яна не может одеваться в красивые одежды, которые у нас приняты? Они весьма скромны, с точки зрения даже твоих требований!
— Нет, они не достаточно скромны. Такие наряды носят только проститутки.
— Да как ты смеешь говорить такое? Моя дочь — скромнейший человек и никогда не носила ничего нескромного! Ты всего несколько дней назад просил прощения у всех нас и обещал быть лояльным к правилам нашей культуры! Как ты смеешь после всего этого обвинять мою дочь в том, чего она совершенно не достойна?!
— Я её муж! И этим всё сказано!
Марине хотелось прокричать ему в ответ : «Муж?! Объелся груш такой муж!», но в этот момент Яна взяла её за руку и сказала:
— Мама, не говори таких слов, о которых потом пожалеешь!
И Марина вышла из комнаты, кипя от возмущения. С тех пор в душе поселилась не проходящая боль за дочь.
Днём Яне позвонил Сунил Малхотра и сказал, что ей следует прибыть в ближайшие дни в Ахмедабад для обсуждения вопроса об её увольнении. Она пообещала ему это.
Вечером она рассказала о предстоящей поездке мужу. Он вскипел и закричал:
— Что?! Никаких поездок! Ты сказала, что увольняешься, они должны прислать комиссию для проверки состояния дел и после уволить тебя. И всё!
— Саид, Я ещё не уволена и обязана выполнять приказы президента компании, иначе уйти по-хорошему не получится, мне могут не выплатить зарплату за два месяца, которую они задержали видимо по этой причине.
— Я сказал нет! Или я, или поездка!
— В таком случае, поездка. — спокойно ответила Яна.
Саид вскочил и, зло сверкнув глазами, на ходу напялив шапку и куртку, выскочил из дома.
— Скатертью дорога! — подумала Яна, — ничего, одумается!
Саид, действительно, спустя пару часов вернулся промёрзший. Но разговаривать с женой не захотел.
Через пару дней Яна вылетела в Ахмедабад.
Президент несколько раз беседовал с ней лично, убеждал остаться, но когда понял, что она непреклонна, потребовал, чтобы она подписала обязательство в течение трёх лет не работать в фирмах-конкурентах. Иначе уволит её без расчёта, не выплатив зарплату, которую фирма ей задолжала. Сумма была внушительной. Она подписала обещание.
— Куда вы теперь пойдёте работать, госпожа Яна? — несколько раз спрашивал Малхотра. — Лучше одумайтесь, пока не поздно. Но Петренко была непреклонной. Отчаявшись задержать её, Сунил вызвал её для последнего разговора.
— Скажите мне по-дружески о своих дальнейших планах. Где же вы собираетесь применить свои силы и знания, если дорога в фармацевтические компании вам заказана? Или это секрет?
— Никакого секрета нет, сэр, — спокойно ответила Яна. — Я, конечно, не знаю, получится ли у меня, но хочу открыть свой фармацевтический бизнес, и тут мне важно ваше именно дружеское мнение. Как вы считаете, смогу я в этом добиться успеха?..
Президент молча посмотрел на неё. Выдержал паузу. Потом медленно проговорил:
— Что ж?.. Если я не в силах вас удержать, буду честен. Вы приняли правильное решение. Почему?.. Да потому, что кому же заниматься бизнесом, как не вам, мисс Яна? У вас талант… У вас всё получится, даже не сомневайтесь!
По возвращении домой пару недель пришлось терпеть проверяющую комиссию, но эта неизбежная процедура прошла без эксцессов. И настал момент, когда Яна простилась с компанией, ставшей ей лучшей жизненной и профессиональной школой, давшей ей столько, сколько не мог дать никакой ВУЗ — знания, умение, связи и уверенность в своих силах.
Наконец-то Яна могла осуществить свою задумку, чтобы стать хозяйкой фармацевтической компании. И она с присущей ей активностью принялась за новое дело.
После двух недель, потребовавшихся на юридическое оформление, Яна Евгеньевна Петренко стала владелицей фирмы. На первых порах она обошлась минимально необходимым для работы штатом.
Ещё через несколько месяцев Яна с мужем и детьми приобрела новую комфортабельную квартиру. Долго собираться не пришлось. Настал день отъезда и момент, когда всё семейство погрузилось последним рейсом в машину. Пока отъезжали, все махали руками из окон машины, а Марина, стоявшая у окна, лила слёзы, так же отвечая им в след.
Евгений Иванович, обнял расстроенную жену и сказал:
— Маришка, да что ж ты плачешь? Радоваться надо! Всего-то в восьми кварталах от нас жить будут! Подожди, пройдёт время, и ты ещё радоваться будешь личной свободе!
А Марина обняла его, поцеловала и прижавшись к нему щекой сказала:
— Знаешь, я не знаю, как сложится наша жизнь дальше. Вот, вернула наша дочка в свою семью Саида — радуется сегодня. А что будет завтра? Саид — хороший парень, ничего не скажу дурного о нём, но он совершенно другой! Понимаешь? Мне кажется, первая эйфория пройдёт, и, скорее всего, всё покатит по-старому. Дочка наша сама избрала такой рисковый путь. Как я хочу ей хоть немного настоящего счастья! Вопреки целому возу сомнений!
Как хочется счастья и Костику, они заслужили его с Машей. Знаю одно: она, жизнь, никогда не бывает лёгкой. Но они — молодые, полные сил! Многое сейчас в жизни построено на других ценностях, чем в наше время. Мне даже иногда кажется, что я устарела. Пошло время наших детей. Теперь они у руля жизни Будут счастливы они — будем счастливы и мы с тобой. Да, Жень?
«Мы стареем, но жизнь нескончаема, — подумала Марина, как бесконечна стремнина, несущая свой поток, бурлящая и страстная, непредсказуемая, опасная, требующая напряжения всех человеческих сил, ума и воли…»
Как оседлать несущую волну, на гребне волн вновь в молодость вернуться? Возможно ль, не дряхлея, вновь вздохнуть, как Грей отдать морщины полотну уж лет седьмой десяток разменяв? Ну кто же не захочет окунуться, привычные каноны вдруг поправ, в слепящий судорог Любви?.. Кто как, а я… в стремнину ту нырну! Пусть воспоют над мною соловьи, и пусть не суждено от сна очнуться!
[3]
