В новогоднюю ночь она несколько раз пыталась до него дозвониться. Безрезультатно. Где он был? Дома? Почему его телефон был недоступен? Он его отключил, чтоб не доставали звонками? Или боялся какого-то конкретного звонка?
И к чему он задал этот вопрос? Что хочет узнать?
Вконец издергавшись, Рита ответила: «Все отлично!»
Хотела было сразу же позвонить, но одернула себя. «Нет уж, Георгий Николаевич, звоните сами», — прошептала в сердцах и отбросила трубку.
Трубка отлетела в сторону и сразу же ожила, запела. Рита быстро дотянулась, уставилась на дисплей, усмехнулась:
— Надо же! А мысль действительно материальна.
Звонил Гоша.
— Да-а, — ответила Рита.
— Привет, Марго, ты уже дома? Можешь говорить?
— Могу…
— Давно вернулась?
— Нет, не очень.
Странный у них получался разговор, весь на недомолвках.
— Как отпраздновал? — спросила Рита.
— Да так… — небрежным тоном ответил он. — Брат с семьей заехал…
«Вот была охота тащиться в его конуру!» — подумала Рита.
— И что делали? — спросила вслух.
— Ничего… посидели, потом они уехали, а я спать лег. — Она услышала, как Гоша зевнул. — Целый день сплю.
— А я бодрячком, — похвалилась она. — Отличный Новый год! Лучший в моей жизни!
— Рад за тебя…
— Тебе бы тоже понравилось, — сказала она.
— Сомневаюсь… Ты же знаешь, я не люблю шумных праздников, тем более в деревне.
— Откуда мне знать? — немного растерялась она.
— Теперь знаешь, — невозмутимо добавил он.
— Ну ладно…
Повисла секундная пауза:
— Марго? — позвал он.
— Что?
— Раз уж ты вернулась и не слишком устала, может, приедешь в гости?
Ей захотелось крикнуть: «Почему я к тебе? Почему не ты ко мне?» Дочь гостила у родственников, квартира свободна, хоть на голове стой. К тому же у Риты было гораздо уютнее, и она все-таки женщина. Так почему же вместо того, чтоб напроситься к ней, он зовет ее к себе? Почему она должна сейчас все бросить и пилить по заснеженной Москве на другой конец города? Если еще учесть тот факт, что она пропьянствовала всю ночь и домой ее привез Алешка. Он ни за что не позволил бы Рите сесть за руль. А Гоше — хоть бы что!
Но ничего такого она не спросила.
— Хорошо, через часик буду, — согласилась покорно.
«Да что со мной такое?» — с беспокойством вопрошала себя Рита. Она заполошно носилась по квартире, пытаясь мгновенно собраться. Ящик комода заело, Рита выдернула его, вывалив содержимое на пол. Схватила чистое белье, швырнула на кровать.
— Так, так, так… Что еще?
Она побежала в ванную, встала под душ, растерла себя как следует, ополоснулась. Выскочила. Схватила полотенце, бросилась в комнату, нанесла крем на еще влажную кожу.
С недовольством поглядывая на себя в зеркало, бубнила:
— Дернул меня черт согласиться! Тут часиком не отделаешься. На кого я похожа! Ужас! И лак облез! Нет, невозможно!
Она причитала и одновременно натягивала трусики, застегнула бюстгальтер, влезла в узкие джинсы, надела черную водолазку. Снова взглянула в зеркало и немного успокоилась. Провела щеткой по волосам, тронула ресницы тушью. Косметикой она пользовалась очень умеренно, терпеть не могла, когда макияж был заметен.
С ногтями возиться некогда. Рита просто стерла лак, решив, что так даже лучше.
Все!
Покидала в пакет кое-какие вещички.
Так!
Сегодня Алешка ее искать не будет. Он поехал к родителям. Мама с дочерью у родни.
— Отлично!
Рита сунула ноги в сапоги, вжикнула молниями, накинула куртку, подхватила сумку и пакет. Задумалась на секунду у порога. Вроде все в порядке.
Щелкнул замок запираемой двери. И вот она уже вприпрыжку сбегала по ступенькам, позвякивая ключами.
«Позвал! Позвал!» — радовались ключи.
Когда она в последний раз так торопилась к мужчине?
Давно.
«Я влюблена», — думала Рита, лихо выруливая со двора.
Всегда кажется, что новая любовь сильнее предыдущей? После Рундукова Рита была уверена, что никогда больше не полюбит. Сейчас, вспоминая о нем, Рита даже удивлялась своему полному равнодушию, как будто не было шести лет мучительной страсти, бешеных скандалов, не было этой жуткой погруженности в другого человека, напряженной борьбы с ним и собой за то, чтоб отвоевать себе хоть немного себя.
После защиты диплома Рита год просидела с дочерью, об устройстве на работу не могло быть и речи. Кое-как перебивались на мамину зарплату, да еще родственники немного помогали. С мужем Рита не виделась и была этому страшно рада. На алименты не подавала, даже сама мысль о том, что она хоть что-то будет требовать от этого человека, была ей глубоко противна.
Она несколько одичала, не видя вокруг себя людей. Прогулки с такими же мамочками не считаются.
— Что-то ты у меня совсем закисла, — сказала мама, — пора выходить в люди.
— Хочу устроиться на работу, — призналась Рита, — но что делать с Лисой?
— Разберемся, — пообещала мама.
А в начале лета ей по случаю достались путевки в санаторий. На работе чуть ли не заставили взять по каким-то смешным ценам.
— Езжай, — распорядилась мама, — отдохнешь, наберешься сил, а я возьму отпуск и посижу с Лисой.
— А вторая путевка? — спросила Рита.
— Возьми с собой подругу, — невозмутимо пожала плечами мама.
— Йес! — радостно воскликнула Рита и позвонила институтской подруге. Долго уговаривать не пришлось, у той тоже были какие-то семейные передряги, бесконечные ссоры с мужем, родителями, в общем, ничего хорошего.
Подруги купили билеты в плацкартный вагон и в назначенный день прыгнули в поезд, абсолютно счастливые тем, что впереди их ждали три недели свободы, море, солнце и совсем другая жизнь.
Юрка Рундуков с приятелем устроились на лето инструкторами в санаторий. И тоже были счастливы — хоть какая-то работа! Собственно, инструктор — это слишком громко сказано. В обязанности ребят входило все — от уборки территории до разгрузки продуктов, мелкого ремонта и прочее.
В июне делать было почти нечего, заезды маленькие, в основном пенсионеры. Скука. Персонал бездельничал и потихоньку попивал.
К июлю отдыхающих прибавилось.
А в очередной заезд прибыли две девчонки. Юрка их сразу же отметил.
Этими девчонками и были Рита с подружкой.
