— Давай ножками, ножками, — приговаривала, обливаясь потом.
Влад тихонько смеялся и даже напевал под нос. У подъезда он упал, чуть не уронив и Риту. Несколько минут она безуспешно пыталась поднять его. Мимо шагали люди, косясь на представление. Рита старалась не думать о том, какое она производит впечатление на окружающих. Пусть пялятся. Наконец, ей удалось поднять Влада, достать из его кармана ключи и втолкнуть в подъезд. До лифта он дошел почти самостоятельно.
Повозившись с замком, Рита втащила его в квартиру. Он рухнул в прихожей. Но ей это уже было безразлично. Переступив через него, прошла в кухню, набрала воды, вернулась, выплеснула на него. Влад очнулся, привстал, засмеялся.
— Все, дальше — сам, — распорядилась она. — Возвращаю, — достала из кармана его телефон, стерла свой номер, числившийся под именем «любимая женщина». Бросила его и ключи на тумбочку, вышла, громко хлопнув дверью.
«Надеюсь, он не умрет прямо сейчас, — думала она, сбегая по ступенькам. — Очень надеюсь, что у него плохая память и он не выучил мой номер наизусть». Она чувствовала себя грязной. Хотелось поскорее оказаться дома, сбросить одежду, затолкать в машинку и забраться под душ.
Что она и сделала, после того как простояла часа полтора в пробках.
Конечно, люди, принадлежащие к так называемой богеме, довольно интересные, но обычному человеку общаться с ними лучше всего на расстоянии, например, по телевизору посмотреть…
Глава 24
Возвращение Гоши
Влад больше не звонил. Несколько дней Рита нервничала, вздрагивала, поглядывая на телефон, а потом успокоилась. У Влада она — не единственное приключение в жизни, как, впрочем, и он у нее. Ну, было одиноко, хотелось женщину, увидел ее… а она не отказалась. Нет, они слишком разные. Ей совсем не такой мужчина нужен, а ему — совсем другая женщина. Было и было… что теперь себя упрекать. Если бы с ним что-то случилось, наверняка она уже узнала бы. Все, было и было, быльем поросло.
В сентябре стройку дачи законсервировали. И у Риты появилась возможность немного передохнуть, от отпуска оставалась целая неделя. Хотелось уехать из города, сменить картинку. Естественно, лучший отдых — на море. Ее снова потянуло в Крым. Никто ее не поддержал, друзья и знакомые только-только вернулись из отпусков. Дочь пошла в школу, мама работала. Одним словом, ехать не с кем. Правда, был еще Леша… Рита время от времени испытывала комплекс вины. Надо бы как-то поощрить ее неизменного и верного, молчаливого и безропотно терпящего поклонника.
Она предложила. Леша согласился сразу, не раздумывая, как будто только и ждал.
— Даже не знаю, что хуже — сидеть в городе или провести неделю с Лешкой, — поделилась она своими сомнениями с Аней.
— Ну, ты сравнила, — удивилась та, — все-таки море!
— Да-да, море… не поспоришь, — отозвалась Рита, — пожалуй, из-за моря можно и потерпеть…
— Неужели он тебе так уж противен? — удивилась Аня.
— Нет, что ты, он очень хороший, — вздохнула Рита, — но очень нудный! — вырвалось у нее.
— Как же ты тогда? — посочувствовала Аня.
— Как-нибудь.
Они поехали на Ритиной машине, менялись за рулем, добрались меньше чем за сутки. Остановились в Гурзуфе. Им удалось очень дешево снять второй этаж огромного дома. Для двоих он действительно был неоправданно велик. И Рита время от времени звонила друзьям, расписывая прелести сентябрьского отдыха.
— Вам денег только на дорогу, жилье оплачено, места столько — хоть балы устраивай. Мы с Лешкой тут почти не видим друг друга, теряемся.
Посылала снимки, заманивала, соблазняла. Но так и не уговорила никого. Изнывая от тоски, она таскала Лешку по побережью: лежали на пляже, засиживались в кафешках, покупали мясо и жарили шашлык в маленьком уютном дворике. И все равно было ужасно скучно. Лешка мог часами молчать, а если вдруг говорил, то все больше о ценах на стройматериалы, да о работе, да о том, как и на чем сэкономить. Не-воз-мож-но!!!
За неделю она до такой степени наотдыхалась, что возвращение в Москву стало для нее настоящим праздником.
А еще она получила весточку от Гоши. Он сообщал о дне прилета и спрашивал, может ли Рита его встретить.
Ага! Значит, он прилетает один! И ему нужна Ритина помощь!
«Не к кому ему обратиться, — думала Рита, — даже брата не попросил, а именно меня! Что бы это значило?» Вся ее холодность развеялась почти мгновенно. Она даже удивиться не успела. Несколько дней перед Гошиным возвращением была как в лихорадке. Все бежала куда-то, делала множество дел, мир кружился, или это она кружилась, не замечая ничего, ни лиц, ни красок, ни времени.
Гошин рейс по расписанию прибывал под утро. Выходило так, что ему или такси брать, или ждать, когда пойдет транспорт.
— Конечно, встречу, — возмутилась Рита, когда он начал объяснять ей все это.
Не спала. Летела по пустому шоссе, колеса не касались асфальта, мелькали огни. Рита улыбалась.
Увидела его в зоне прилета, испугалась почему-то, вспыхнула, махнула рукой. Он шел навстречу и широко так улыбался, тепло, счастливо. Обнял. Она, все еще напряженная, выдохнула, ткнулась головой в грудь, замерла на секунду. Подняла голову, закрыла глаза и рассмеялась. Он тоже засмеялся, колючей щекой прижался к ее щеке. От него чудесно пахло, таким родным чем-то.
— Как долетел? — спросила она, стесняясь своих чувств.
— Хорошо. — Он, не переставая улыбаться, коснулся губами ее губ. — Соскучился…
— И я…
Как мало человеку надо для счастья!
Неделю они почти не вылезали из постели. Точнее, она проводила у него все свободное время. То время, от работы до работы, отпущенное на пробки, сон, общение с семьей. Она жила с ощущением этого самого непреходящего счастья, граничащего с вечностью.
Через неделю немного опомнилась, вынырнула из любовного омута, вспомнила о том, что почти не видела дочь, как всегда всепонимающая и терпеливая мама не звонила и не докучала, но «надо же и совесть иметь», — думала Рита.
— Я сегодня к тебе не приеду, — сказала она Гоше, собираясь утром на работу, — совсем запустила дела…
Он лежал на диване, закинув руки за голову, смотрел в потолок, ответил что-то нечленораздельное, то ли согласился, то ли выразил недовольство. Она уже опаздывала. Подбежала, чмокнула, выскочила из квартиры, на ходу роясь в сумке в поисках ключей от машины.
День выдался заполошным, сначала работа, потом нервное стояние в пробке, наконец, добралась до мамы, выгрузила пакеты с покупками, постояла в дверях, посмотрела на спину дочери, делающей уроки.
«Я плохая мать!» — думала она и в то же время прислушивалась к телефону, не звонит ли Гоша?
Сидела на кухне с мамой, говорили ни о чем. Они умели так — ни о чем. Они хорошо знали друг друга и умели общаться почти телепатически. Поэтому Рита никогда не рассказывала маме о своих мужчинах, та и так все знала. В свою очередь, она никогда не поучала дочь, не давала советов, так, изредка, будто невзначай, говорила что-нибудь, казалось, вовсе не касающееся Ритиной личной жизни, и в то же время Рита запоминала эти короткие фразы, полунамеки.
