Из сумбура, который творился у Леры в голове, родилась вполне разумная идея — надо поговорить с Бочарниковой.
Решение не самое гениальное, но это был повод дожить до утра.
Леночка принюхалась — Антонио Бандерас был разжалован, ошельмован и отправлен в отставку, а мрачное настроение шефа затягивало в приемную сквозняком вместе с прежним Хьюго Боссом.
— Что-то случилось, Василь Василич? — проявила дочернюю заботу Леночка. На заботу шеф обычно отзывался благодарностью, недаром носил имя Василий.
Не отвечая на вопрос, Крутов приложил палец к губам, выбрался из кресла, в котором полулежал в полной прострации, и потащил помощницу к выходу.
Леночка в немом изумлении проследовала за шефом на улицу, а там — до ближайшего штендера: «Корпоративные завтраки и обеды».
Устроившись за столиком, Крутов осмотрел заведение и углом рта произнес фразу, от которой у Леночки затрепетало сердечко и обострились все чувства:
— Не исключено, что офис прослушивают.
Короткая Леночкина шейка неуловимо удлинилась, а высоко прилепленные ушки преобразовались в два зарифленных паруса.
— Супер!
Василий вынул вдвое сложенный листок.
Леночка как завороженная следила за листком. Уведомление о внебрачном ребенке? Об алиментах? Шантаж? Судя по угрюмому виду шефа, шантаж с внебрачным ребенком и алиментами.
— Два кофе, — бросил Василий официанту, хотя ему смертельно хотелось чего-нибудь позабористее.
Под пристальным взглядом шефа Леночка быстро ознакомилась с нехитрым текстом и пожала недоразвитыми плечиками.
— Оригинальный наклон букв свидетельствует о бескорыстии, — отложив листок, защебетала она, — довесок к букве «щ» говорит о необыкновенной работоспособности, а завиток, сопровождающий букву «в», — о воле к победе.
У Крутова глаза полезли на лоб.
— Постой, постой, откуда там «щ»? — догадался спросить он.
— Это Ильф и Петров, Василь Василич, это не я, — успокоила Леночка, — только не говорите, что вы поверили этой анонимке.
— Смешно, — с обидой буркнул Крутов, — я записал текст сообщения, телефонограмму, так сказать, принял. Помнишь, мне звонил какой-то хрен моржовый и не назвал себя?
Леночка заерзала. Наконец-то! Наконец-то ее звездный час пробил.
— Конечно, помню. И вы поверили в эту ахинею?
— Не верил, пока не получил признание главной подозреваемой.
— Под пытками, что ли? — Леночка с легким испугом посмотрела на шефа.
Крутов живо припомнил Валерию, беспомощной тушкой свесившуюся через поручни:
— Почти.
— Ну а если серьезно?
— А если серьезно, это еще не все.
— Что вы говорите! — Глаза у Леночки засверкали от возбуждения, на щеки взошел лихорадочный румянец. Все-таки Ленка — дочь своего отца, мимоходом отметил Крутов.
— За мной хвост, — процедил Василий, стараясь держать под контролем зал, — в том смысле, что меня водит потертый «опель».
— ?..
— Дима выяснил, кому принадлежит машина — редакции газеты «Губернские ведомости». Что-то в последнее время очень много этих «Ведомостей» вокруг меня, тебе не кажется? — усталым голосом поинтересовался Крутов.
— Может, это совпадение?
— Какое к черту совпадение! — взорвался Василий Васильевич и снова обшарил взглядом зал. — Нет, к сожалению. Поэтому с завтрашнего дня мы все — ты, я и Влад — уходим в отпуск. Влад, кстати, уже ушел.
Леночка была заинтригована:
— Что, все так серьезно?
— Серьезнее некуда. Ему глаз подбили в редакции — можешь представить?
Вообразив Кречета с бланшем, Леночка непочтительно хихикнула.
— Пока все не выяснится, посидите дома, — продолжал с похоронным видом шеф. Вот уж кто нуждается в отпуске, так это он. От Мессалин, от «Ведомостей», от анонимных звонков и… хотелось бы думать, что и от Валерии Ковалевой. Это был первый в жизни Василия случай, когда ему предпочли… ценные бумаги.
Крутов издал тяжелый вздох. Отпуск от Валерии Ковалевой приравнивался к насильственной депортации, к отлучению от матери-церкви, от груди, от кислородной подушки, от депутатского кресла — от жизни, одним словом, а это было несправедливо.
— Василь Василич, — не поверила Леночка, — вы шутите? Вы, значит, будете следственные действия проводить, а я дома сидеть? Нет, так мы не договаривались.
— Значит, передоговоримся, — оборвал помощницу Крутов.
— Скажите хотя бы, кто следит за вами, — заныла Леночка, для которой неизвестность была хуже острого ножа в сердце.
— Мессалина Барбат, — прошептал Крутов, предварительно оглядевшись и не заметив ничего подозрительного.
— Что?! — Леночка подумала, что ослышалась.
— Тише ты! — Крутов опасливо оглянулся. Кроме них двоих, в это время дня корпоративные завтраки и обеды никого не привлекали. — Влад выяснил, что за рулем «опеля», который нас преследовал, находилась эта самая Мессалина Барбат.
— Это псевдоним агента под прикрытием? — Расширенные глаза помощницы и вибрирующие ноздри нагоняли на Крутова еще большую тоску.
— Не похоже, — с осуждением сказал он, — вряд ли агент станет работать в редакции «Ведомостей» заместителем Дворяниновича.
Последние слова Крутов произносил, уже уверенный в обратном: самое место для агента под прикрытием — редакция.
— Но это же невозможно, — пролепетала сбитая с толку Леночка, — Мессалина умерла в первом веке.
— Ты уверена? — Крутов смотрел на помощницу с надеждой.
— В общем и целом уверена, хотя надо справиться в энциклопедии на всякий случай — могу ошибаться годом.
Несколько долгих секунд депутат с помощницей смотрели друг на друга.
— Откуда Кречет взял эту Мессалину? — в унисон прозвучали два голоса.
Губы Леночки презрительно скривились.
— Придумать Влад такое просто не способен.
— Не так уж это важно. Есть проблемы поважней. Что ты думаешь по поводу звонка? — вернулся к началу разговора Василий и отхлебнул остывший кофе.
Томление, которое испытывала Леночка в связи с системой записи звонков, испарилось — неужели шеф в чем-то ее подозревает? Она же только в целях безопасности…
— Сердцу доверять надо, а не ушам, Василь Василич.
Проницательность помощницы граничила с жестокостью. Крутов почувствовал, что сейчас надорвется от переживаний.
Он нащупал пульс и посчитал удары. Дыхание поверхностное, и сердце трепыхается, как заячий хвост. Налицо все признаки стресса. Вообще-то признаков гораздо больше. Имеют место повторяющиеся сновидения такого характера, что, узнай о них лечащий врач, не отвертеться Крутову от сексолога. И это еще не все: у пациента наблюдается чувство вины и утрата вкуса к жизни.
