— А можно пригласить на презентацию Нолу? Событие обещает быть гламурным, а Нола, ты же знаешь, не упустит возможности блеснуть.
— Наверное, можно, но Лео сказал, вечеринка будет только для своих, а я уже пригласил Трента. Он в Нью-Йорке всего на пару недель из-за своей ротации, работает сутками. Я решил, ему не повредит отдохнуть хоть вечер.
Они поговорили о презентации, обсудив, что Джулиан наденет на свое шоу, какие песни будет играть и в каком порядке. Брук радовалась, что ей удалось развеять плохое настроение мужа, выманить его из черепашьего панциря. Когда они приехали домой, Джулиан уже стал почти прежним.
— Я говорила, что горжусь тобой? — спросила Брук, когда они вошли в лифт.
— Да, — еле заметно улыбнулся Джулиан.
— Ну, тогда пошли, любимый, — сказала Брук, за руку вытаскивая его на лестничную площадку. — Сегодня я устрою для тебя шоу.
3. Рядом с ним Джон Майер
[9]
— жалкий дилетант
— Куда нас привезли? — недовольно бурчала Брук, выйдя из такси и оглядывая темный пустынный переулок в западном Челси. Черные ботфорты, купленные на распродаже, упорно сползали с бедер.
— В сердце района галерей, Брук. «Авеню» и «1-ОУК» буквально за углом.
— А что такое «Авеню» и «1-ОУК»?
Нола только головой покачала:
— Ну, хоть выглядишь прилично. Джулиан будет гордиться такой красавицей женой.
Брук понимала, что подруга старается ее приободрить. Сегодня как раз Нола выглядела сногсшибательно. Она затолкала жакет от костюма и скромные лодочки в огромную сумку от Луи Вюиттона, надев массивное ожерелье из множества цепочек и туфли от Лабутено на непомерно высоких каблуках, нечто среднее между ботильонами и босоножками. На любой другой подобные аксессуары выглядели бы вульгарной дешевкой, ведь их дополняли алая помада, телесного цвета сетчатые колготы и черный кружевной бюстгальтер, просвечивавший под топом, но Нола выглядела одновременно игриво и авангардно. Юбка-карандаш от дорогого костюма, уместного в самой консервативной деловой обстановке на Уолл-стрит, подчеркивала круглые ягодицы и идеальные ноги хозяйки. Будь это не Нола, а какая-нибудь другая девушка, Брук возненавидела бы ее всей душой.
Она сверилась с блэкберри.
— Между Десятой и Одиннадцатой. Стало быть, мы на месте. Ну и куда дальше идти?
Из темного угла метнулась тень, и Брук взвизгнула.
— Спокойно! Она тебя боится больше, чем ты ее. — Нола отмахнулась от крысы, сверкнув броским, «вечерним» кольцом.
Брук поспешила перейти улицу: дома с четными номерами очень кстати находились на противоположной стороне.
— Тебе легко говорить — ты можешь проткнуть ее насквозь одним ударом каблука, а я беззащитна в этих сваливающихся ботфортах!
Нола, смеясь, грациозно посеменила за Брук.
— По-моему, нам сюда, — сказала она, указывая на единственный дом, который не казался заброшенным.
По короткой лестнице они спустились к глухой, без стекол, двери в подвал. Джулиан объяснял, что презентации такого рода не проводятся в каком-то раз и навсегда выбранном месте; музыкальный шоубиз всегда подыскивает трендовый клуб или галерею, чтобы вызвать слухи и обеспечить рекламу, и все равно Брук ожидала увидеть подобие паба «У Джо». А это что? Ни очереди на улице, ни объявления о вечернем выступлении над входом. Не было даже недовольной девицы с клипбордом, требующей, чтобы все отступили назад, не напирали и ожидали приглашения.
Брук не могла избавиться от некоторой тревоги, пока не потянула на себя тяжелую, как в склепе, дверь, очутившись в теплом коконе полутьмы, приглушенного смеха и отчетливого, хотя и слабого, запаха марихуаны. Зал был размером с большую гостиную, а стены, диваны и даже барная стойка в углу были обтянуты ворсистым бордовым бархатом. Единственная лампа, водруженная на пианино, мягко освещала пустой круглый табурет. Сотни крошечных огоньков свечей множились, отражаясь в зеркальных столешницах и потолке, создавая неожиданно чувственную обстановку в стиле восьмидесятых.
Собравшиеся выглядели так, словно их неожиданно выдернули с коктейльной вечеринки у бассейна в Санта-Барбаре и чудесным образом перенесли в Нью-Йорк. Человек пятьдесят, в основном все молодые и красивые, расхаживали по зальчику, потягивая напитки со льдом из низких бокалов и выпуская клубы сигаретного дыма длинными томными струями. Почти все мужчины были в джинсах, а те немногие, кто не успел сменить строгие костюмы, сняли галстуки и расстегнули воротнички рубашек. Из женщин почти никто не надел шпильки и маленькие коктейльные платья, ставшие своеобразной манхэттенской униформой; все пришли в туниках с красивым рисунком, звенящих серьгах с подвесками и джинсах настолько облегающих, что Брук с трудом удержалась от желания немедленно снять и спрятать свое черное платье-свитер. Некоторые повязали хипповые хайратники, распустив роскошные волосы до самой талии. Никто не выглядел скованным или напряженным, как бывает на Манхэттене, отчего волнение Брук мгновенно усилилось. Такой обстановки и такой публики на выступлениях Джулиана еще не было. Кто эти люди, и почему все до единого выглядят в тысячу раз лучше, чем она?
— Выдыхай, выдыхай, — шепнула Нола ей на ухо.
— Если уж я нервничаю, каково Джулиану?
— Не нагнетай. Пошли, возьмем себе чего-нибудь выпить. — Нола отбросила назад светлую прядь и протянула руку, но не успели они сделать и шага, как Брук услышала знакомый голос.
— Красное, белое или что-то покрепче? — спросил Трент, возникая рядом как по волшебству. Он был одним из немногих гостей, одетых в костюмы, и, казалось, ощущал неловкость, впервые за много дней выбравшись из больничных стен.
— Привет! — обняла его Брук. — Нолу ты, конечно, помнишь?
— Еще бы, — улыбнулся Трент, целуя Нолу в щеку. Что-то в его тоне говорило: «Конечно, я тебя помню, ты же ушла тогда с моим другом, и парень еще Долго был под впечатлением от твоей изобретательности в постели, — но он был слишком скромен, чтобы шутить на эту тему даже спустя несколько лет.
Впрочем, Нола излишней скромностью не страдала.
— Как там Лиэм? Так классно с ним было! — сказала она, широко улыбаясь. — Очень, очень классно.
Они с Трентом многозначительно переглянулись и засмеялись.
— Так, ладно, Трент, поздравляю с помолвкой, — вмешалась Брук. — Когда познакомишь с невестой? — Она не решилась произнести имя Ферн, боясь рассмеяться. Ну кто догадался назвать девочку Папоротником
[10]
?
— Мы почти никуда не ходим вместе, кроме работы. Видимо, вы встретитесь только на нашей свадьбе.
Бармен помахал Тренту, который вопросительно повернулся к девушкам.
