Нола жестом остановила подругу:
— Мысль поняла. Нет, уж лучше вы к нам — ужин в западной части города меня как-то не привлекает.
— А с кем ты сейчас говорила? С Дэниелом?
— С кем? — Нола возвела глаза к потолку, якобы силясь припомнить. — Дэниел, Дэниел… А! Нет, у меня с ним кончено. На прошлой неделе я привела его на нашу вечеринку, и он вдруг переключился на мужчин! Очень неловко получилось. Нет, это я договаривалась на завтра с новым знакомым с сайта знакомств. Второй за неделю. Вот до чего докатилась, — вздохнула она.
— Перестань, все нор…
— Нет, правда, это же позор, мне почти тридцать, а я до сих пор вспоминаю об интрижке в колледже как о единственном настоящем романе. Еще позорнее клеить мужчин по Интернету. Но самое позорное — и это граничит с недопустимым, — я охотно рассказываю об этом любому, кто готов слушать.
Брук отпила еще глоток.
— Ну, я не любая…
— Ты поняла, о чем я, — оборвала ее Нола. — Будь ты единственной, кто знает о моей постыдной тайне, я бы это пережила, но у меня просто привычка выработалась…
— Тебе бы рыцарские романы писать.
— Спасибо. Я это прочла в гороскопе на день… Так вот, я настолько привыкла к своему униженному положению, что у меня отказали фильтры. Не далее как вчера я минут пятнадцать объясняла одному вице-президенту «Голдман» разницу между мужчинами с сайта «Свидания» и с сайта «Нерв». Этому нет оправдания!
— Ну и что это за новый парень? — спросила Брук, желая сменить тему. За еженедельными обновлениями списка друзей подруги уследить не представлялось возможным, как невозможно было понять, хочет ли Нола иметь постоянного друга и прочные отношения или презирает взаимные обязательства и жаждет красивой жизни и свободного секса. Ситуация менялась в долю секунды без предупреждения, и Брук оставалось только гадать, кем оказался последний в списке счастливчик — «классным парнем» или «полным отстоем».
Нола опустила ресницы и сложила накрашенные губки в фирменное пухлое сердечко, что означало «я хрупкая», «я прелесть» и «я хочу, чтобы ты меня покорил» одновременно. Ответ обещал быть пространным.
— Прибереги это для мужчин, подруга. На меня это не действует, — солгала Брук. Нола не была красива в общепринятом смысле, но это ничего не меняло: она так умела себя подать и излучала такую уверенность, что и мужчины, и женщины сразу подпадали под ее обаяние.
— На вид перспективный, — с сожалением сказала она. — Пройдет совсем немного времени, и у него обнаружится какой-нибудь колоссальный недостаток. Но пока вроде ничего.
— Так, а что он собой представляет? — настаивала Брук.
— Ну как — что… В колледже был членом лыжной команды, поэтому я на него и кликнула, и даже проработал два сезона лыжным инструктором, сначала в Парк-Сити, а затем в Церматте
[2]
.
— Словом, совершенство.
Нола кивнула:
— О да! Рост шесть футов, спортивная фигура — по крайней мере так он пишет, рыжеватый зеленоглазый блондин. Переехал в город несколько месяцев назад и мало кого здесь знает.
— Ну, это ты исправишь…
— Возможно. — Нола сложила губки бантиком. — Только…
— В чем проблема? — Брук долила оба бокала и кивнула официанту, отвечая на немой вопрос, принести ли им, как обычно.
— В его работе! В разделе «профессия» он написал «человек искусства». — В устах Нолы это прозвучало почти как «производитель порнографии»,
— И что?
— И то! Что это за фигня — «человек искусства»?
— Ну, мало ли. Он может оказаться и художником, и скульптором, и музыкантом, и актером, и писа…
Нола приложила ладонь ко лбу.
— Брось! Ты не хуже моего понимаешь, что это означает «безработный».
— Сейчас все хвастаются отсутствием работы. Это стало почти модно.
— Ой, не надо. С отсутствием работы из-за кризиса я еще соглашусь, но богему мне не переварить.
— Нола! Это просто смешно! Многие люди — сотни, тысячи, даже миллионы — зарабатывают на жизнь, занимаясь творчеством. Взять хотя бы Джулиана — он музыкант, так что же, мне с ним порвать, что ли?
Нола открыла рот для ответа, но передумала. Пауза получилась неловкой.
— Что ты хотела сказать? — не вытерпела Брук.
— Ничего, ничего. Ты права.
— Нет, что ты сейчас хотела сказать? Скажи!
Нола крутила бокал; было видно, что ей очень хочется оказаться не здесь, а где-нибудь еще.
— Я не говорю, что Джулиан лишен таланта, но…
— Что — но? — Брук подалась так близко к Ноле, что той волей-неволей пришлось посмотреть ей в глаза.
— Но музыкантом бы я его не назвала. Когда вы познакомились, он был стажером. А теперь ты его содержишь.
— Да, когда мы встретились, он был интерном, — ответила Брук, не скрывая раздражения. — Стажировался в «Сони», изучал музыкальную индустрию изнутри, чтобы понять ее законы. И знаешь что? Исключительно благодаря связям, оставшимся после стажировки, на него вообще обратили внимание. Если бы он ежедневно не выкладывался, стараясь стать незаменимым, стал бы глава отдела поиска и продвижения новых исполнителей тратить два часа, глядя, как Джулиан работает?
— Я знаю, только…
— Как ты можешь говорить, что он ничего не делает? Неужели ты правда так думаешь? Не знаю, понимаешь ты или нет, что он восемь месяцев не вылезает из студии, и не ради пустяка; «Сони» подписала с ним контракт и заплатила вперед. Если ты считаешь людей искусства — вот, опять это слово — бездельниками, то я просто не знаю, что тебе сказать.
Нола в примиряющем жесте приподняла ладони, пряча глаза:
— Да-да, ты права.
— И все же я тебя не убедила. — Брук начала грызть ноготь большого пальца. Приятное расслабление от выпитого вина мгновенно улетучилось.
Нола вилкой гоняла по тарелке листик салата.
— Но разве студии не подписывают довольно часто контракты с теми, у кого есть хоть искра таланта, в надежде что один хит окупит сотню мыльных пузырей?
Брук удивило, что подруга так хорошо разбирается в законах музыкальной индустрии. Джулиан всякий раз приводил именно этот довод, умаляя важность сделки со студией звукозаписи, чтобы, по его словам, «не обольщаться» насчет контракта с «Сони». Но слова Нолы отчего-то воспринимались серьезнее.
— Искра таланта? — прошептала Брук. — Вот как ты о нем думаешь…
— Ничего я не думаю! Не надо принимать все так близко к сердцу. Просто я твоя подруга, и мне тяжело видеть, как ты уже который год выматываешься на двух работах, чтобы поддерживать мужа, учитывая ничтожность шансов на успех.
