Брук написала ответ, уложившись в минуту.
«Моя дорогая Нола!
Не стану говорить «я тебя предупреждала»… Хотя отчего же, скажу. Я тебя предупреждала! Каким местом ты думала? Извини за молчание, но на этой неделе я для обмена сообщениями не гожусь. Уважительной причины нет, просто писать не о чем. На работе бедлам — масса народа в отпуске, работаю за всех. Надеюсь немного прийти в себя, когда придет наша очередь где-нибудь отдохнуть. Джулиан всю неделю в разъездах, правда, не без пользы — альбом расходится влет. С нашими отношениями творится нечто непонятное. Он как-то отдалился. Наверное, это из-за… Черт, не знаю. Где носит мою лучшую подругу, когда мне остро требуется убедительное объяснение? Эй, кто-нибудь, помогите бедной девушке!
Все, замолкаю, будем каждая сама по себе справляться со своими бедами. Считаю дни до твоего возвращения. Сходим во вьетнамский ресторанчик, я прихвачу склянку мутной воды неопределенного происхождения, и ты снова почувствуешь себя как в отпуске (прикалываюсь). Будь осторожна и привези мне… риса, что ли. Обнимаю. Я.
P.S. Ты нашла применение вульгарным затрепанным саронгам, которые я заставила тебя взять, чтобы не мозолили глаза в шкафу?
P.P.S. Я всячески за твой роман с этим (или любым другим) маменькиным сынком».
Брук нажала кнопку «Отправить» и тут услышала за спиной шаги Джулиана.
— Любимая, ты что? — сонным голосом спросил и, наливая себе воды. — За ночь Facebook никуда не денется.
— Я не в Facebook! — возмутилась Брук. — Мне не спалось, вот я и решила написать Ноле. Кажется, ей не нравятся ее спутники.
— Иди спать, — сказал Джулиан, выходя из кухни и на ходу глотая воду.
— Сейчас, — отозвалась Брук, но муж уже ушел.
Брук разбудил непонятный шум. Она резко села в кровати с бьющимся сердцем, не сразу вспомнив, что Джулиан дома. В Италию они не поехали, но муж отправился в большое турне со множеством остановок в крупных городах и выступлений на главных радиостанциях, встреч с диджеями, с короткими концертами непосредственно в студиях и общением со слушателями в прямом эфире. И снова его не было дома две недели.
Брук повернулась посмотреть на будильник — задача, оказавшаяся не такой простой из-за Уолтера, кинувшегося облизывать лицо, и в результате она не сразу нашла очки. Три девятнадцать утра. Что Джулиан вытворяет, ведь им обоим рано вставать?!
— Так, пошли посмотрим, — буркнула она вилявшему хвостом Уолтеру, обрадовавшемуся неожиданному ночному развлечению.
Брук завернулась в халат и пошлепала в гостиную, где Джулиан сидел в трусах и наушниках в темноте, а его пальцы бегали по клавишам электропианино. Он не репетировал, скорее, отключился — отсутствующий взгляд был устремлен куда-то на стену повыше дивана, а руки двигались машинально, словно без участия сознания. Не проживи с ним Брук пять лет, решила бы, что муж начал бродить во сне или принял наркоту. Она присела рядом и сидела так некоторое время, прежде чем Джулиан обратил внимание на ее присутствие.
— О… — Он стянул наушники на шею. — Я тебя разбудил?
Брук кивнула.
— Но у тебя звук выключен, — показала она на клавиатуру, куда были воткнуты наушники. — Послышалось мне, что ли?
— Вот. — Джулиан сделал жест в сторону стопки компакт-дисков. — Я их ронял. Прошу прощения.
— Ничего. — Брук придвинулась ближе и потерлась о него боком, устраиваясь поудобнее. — Ты зачем встал? Что делаешь?
Джулиан обнял ее за плечи, по-прежнему сосредоточенно о чем-то думая. Его брови сдвинулись к переносице.
— Перенервничал, наверное. Столько интервью уже дал, но перед «Ту-дей» мне как-то неспокойно.
Брук схватила его руку, сжала ее и сказала:
— Все пройдет прекрасно, милый. Ты же с журналистами как рыба в воде.
Здесь она немного погрешила против истины — на считанных встречах с прессой, где она побывала, Джулиан держался неловко и скованно, но если уж существует ложь во спасение, то сейчас именно такой случай…
— Ты иначе и не скажешь никогда. Ты ведь моя жена.
— Верно, женам полагается поддерживать мужей, но я еще и верю в то, что говорю. Ты станешь звездой шоу.
— Это прямая трансляция на всю страну! Миллионы людей смотрят передачу каждое утро! Разве не страшно?
Брук уткнулась носом мужу в грудь, чтобы он не видел ее лица.
— А ты держись как всегда. Съемки будут на открытой площадке, пригласят восторженных туристов — это ж привычная для тебя обстановка гастрольных выступлений, а аудитория даже мельче…
— Меньше.
— Что?
— Мелких аудиторий не бывает. Есть аудитории побольше и поменьше.
Брук ткнула мужа в бок.
— Я тебя ради этого успокаиваю? Чтобы ты мне ошибки исправлял? Пошли ложиться!
— А зачем спешить? Посидим и пойдем.
Брук взглянула на проигрыватель. Было без двадцати пяти четыре.
— У нас осталось максимум минут пятьдесят до подъема — машина будет в четверть шестого, тебе надо успеть собраться.
— Господи, это просто бесчеловечно!
— Хотя какие пятьдесят? Сорок пять! Даже знаменитостям надо выгуливать собак.
Джулиан застонал. Уолтер залаял.
— Пошли, надо полежать, даже если не можешь заснуть. — Брук встала и потянула мужа за руку.
Джулиан поднялся и поцеловал ее в щеку.
— Иди, я сейчас приду.
— Джулиан!
Он сверкнул улыбкой, на этот раз искренней:
— Не тирань мужа, женщина! Мне нужно в туалет. Я быстро.
Брук притворилась возмущенной:
— Ах, я тиран? Пойдем, Уолтер, пойдем спать, пусть папочка посидит на унитазе, пока не загрузит в айфон все приложения. — Она наскоро поцеловала мужа в губы и чмокнула Уолтера, который послушно пошел за хозяйкой.
Разбудил ее оглушительный рев радиобудильника — мелодия «Незамужних девчонок» Бейонсе. Брук снова резко села в кровати, уверенная, что они проспали и пропустили шоу, но с облегчением увидела, что на часах всего четверть пятого. Она потянулась потрясти Джулиана за плечо, но обнаружила только скрученное одеяло и вольготно растянувшегося спаниеля. Уолтер лежал на спине, поджав лапы, затылком, совсем как человек, на подушке. Пес приоткрыл один глаз, как бы говоря: «А вы неплохо устроились, я тоже так хочу», — тут же опустил веко и удовлетворенно вздохнул. Брук на секунду уткнулась лицом в пушистую собачью шею, затем слезла с кровати и осторожно пошла в гостиную, уверенная, что увидит мужа там. В гостиной было пусто, но из-под двери гостевого туалета пробивалась полоска света. Подойдя узнать, все ли в порядке, Брук услышала, как Джулиана тошнит. Совсем бедняга расклеился, подумала она с сочувствием, к которому примешивалось облегчение — слава Богу, не ей идти на это интервью. Поменяйся они местами, Брук тоже сидела бы сейчас в туалете, изнывая от страха и моля провидение о чудесном вмешательстве.
