— Ничего, скоро Настя научится, правда, Насть?
— Да, — девочка кивнула.
Мы вышли из магазина.
Я хотел уже распрощаться, но Даша удержала.
— Как у тебя дела? — спросила она. И я понял, она о чем-то беспокоится.
— Так, живу помаленьку.
— Как семья? — не отставала Даша.
Вадик участия в разговоре не принимал, стоял в стороне, но и не отходил далеко. А Даша, видимо, хотела о чем-то спросить, но при нем не решалась.
— Спасибо, у нас все более или менее, — ответил я.
— Кого-нибудь видел из наших?
— Да так, изредка… Ты же знаешь, дела, дела…
Она кивнула, опустила голову, задумалась:
— Торопишься? А то, может, зайдешь, посмотришь, как мы живем?
Неудобно было ей отказывать. Я взглянул на часы: если поеду прямо сейчас, то попаду в вечернюю пробку.
— С удовольствием.
Они жили в однокомнатной квартире с окнами на Преображенку. Видимо, не так давно сделали ремонт и поменяли мебель.
Пока Вадик раздевал Настю, Даша накрыла стол на кухне. Вадик упорно молчал. Я чувствовал себя неловко, как будто в чем-то виноват. Странное ощущение.
Мы пили невкусный чай, Даша все пыталась накормить меня горячими бутербродами, от которых я благоразумно отказался, и очередным модным вареньем то ли из ревеня, то ли из одуванчиков, никогда не интересовался, из чего нынче варят варенье. В моем детстве его варили из вишни или из сливы… В общем, я никогда особенно не любил варенье.
После чая Вадик увел Настю в комнату, я встал, чтоб уйти. Но Даша не позволила. Она потащила меня на лоджию и там, вздыхая и волнуясь, стала расспрашивать об Игоре. Она не задавала прямых вопросов, ходила вокруг да около, нервничала, прижимала руки к груди, сплетала пальцы так, что белели костяшки. Мне было жаль эту маленькую нервную женщину, но я ничем не мог ей помочь. Собственно говоря, на мой взгляд, у нее все сложилось. И я не понимал, что ее беспокоит.
— Ты меня осуждаешь? — наконец не выдержала она.
Так вот в чем дело!
— Кто я такой, чтоб тебя судить?
— Ну… — она замялась, — наверное, обо мне… о нас с Игорем ходили разные слухи…
— Слухи, они и есть слухи, — сказал я, — Даш, ты мне толком объясни, что ты хочешь узнать? Если смогу — отвечу, честное слово.
Она встрепенулась, заволновалась еще сильнее, вот-вот заплачет:
— Да, да, конечно. Я просто хотела, чтоб обо мне не думали плохо. Понимаешь, мы долго встречались, это так унизительно, быть любовницей! Я так страдала! Но ведь я любила Игоря, а любовь, она ведь может служить оправданием? Как ты считаешь?
— Даша, зачем тебе какие-то оправдания? — уточнил я. — И перед кем ты собираешься оправдываться? Если передо мной, то я тебе уже говорил, что не вправе судить ни тебя, ни Игоря. А если перед собой — то Бог тебе судья.
Она замолчала, задумалась.
— Я очень хотела этого ребенка, — видимо, слезы подступили, Даша немного гундосила.
— Твое право…
— Я думала, когда он родится, то Игорь наконец-то поймет, как сильно я его люблю, и останется со мной.
Я вздохнул. Мы снова ходили по кругу. Она хотела утешения и понимания, и я должен был утешать и понимать.
— Да, я совершила ошибку. Я металась. Вадим не единожды делал мне предложение, но я всякий раз отказывала, потому что любила Игоря. И… я совершенно запуталась. Думаешь, я не пыталась прекратить эту связь? Сколько раз я рвала с Игорем! После каждого скандала давала себе слово, что больше никогда! Никогда не проявлю слабости! Но проходила неделя, месяц… И я хваталась за телефон. Это было ужасно, унизительно, гадко! Но я ничего не могла с собой поделать. Это оказывалось сильнее меня! Любовь — она либо есть, либо ее нет, она или проходит, или живет. И бороться с ней бесполезно!
Я слушал Дашу и думал: вот еще одна женщина, живущая в мире иллюзий. Еще одна, убедившая себя в том, что жизнь похожа на любовный роман. Я-то знал обратную сторону медали. А Даша всеми силами не хотела ее видеть. Игорь никогда не любил ее: скучающий мужик прибегал к скучной любовнице время от времени, в обеденный перерыв или когда жена уезжала. А несчастная женщина принимала его визиты за романтические свидания. Хотя почему несчастная? И кто стал счастливее во всей этой истории? Ополоумевший от баб Игорь? Его жена, потерявшая уверенность и в себе, и в своем муже? Или сама Даша?
— Знаешь, его жена написала мне письмо, — продолжала она, — я испугалась. Я всегда считала себя порядочным человеком. А тут вдруг меня вежливо ткнули лицом в грязь и обозвали дрянью. Это ужасно! Я много раз порывалась ответить ей, и всякий раз у меня не хватало смелости.
— Неужели Вера обозвала тебя? — я невольно усмехнулся.
— Нет, нет! — Даша покачала головой. — В том-то и дело, просто короткое письмо, такое, знаешь, свысока. Она меня презирает! И почему? Потому что я — всего лишь отвергнутая любовница, а она — жена. Ей можно! Она имеет право! Если бы я оказалась на ее месте, то никогда не позволила бы себе подобного! Так унижать человека, который и без того унижен!
И вдруг Даша гордо взглянула на меня:
— А я себя униженной не считаю!
— Ну и молодец, — наш разговор утомил меня.
Я не услышал ничего нового и конструктивного. Мои уши использовались для безнаказанного вливания в них всего того мусора, что скопился в Дашиной голове. Надо было сворачивать и уходить.
— Даша, все давно прошло, — напомнил я, — все встало на свои места. У тебя есть семья, ребенок, свое гнездо. И чужое гнездо ты не разрушила. Радоваться надо. А ты живешь прошлым. Я тебе вот что скажу: если хочешь узнать, держит ли на тебя кто-нибудь зло, то можешь быть спокойна, никто не держит. Так что забудь и живи спокойно.
Она внимательно посмотрела мне в глаза и тихо спросила:
— Откуда ты знаешь?
— Уж поверь мне на слово. Если бы Игорь или Вера имели бы что-нибудь против тебя, то, наверное, позвонили бы или постарались как-нибудь тебя найти. Но ни он, ни она не хотят тебя видеть. Более того, эта история давно закончилась — для них, во всяком случае. Надеюсь, что и для тебя. Я ответил на твои вопросы?
Она вздохнула.
Я посмотрел на часы:
— К сожалению, мне пора. Было приятно увидеться.
— Мне тоже, — залепетала Даша, — приезжай как-нибудь… У Насти в мае день рождения, мы хотим собрать друзей… Приезжайте с женой.
Я поспешно поблагодарил и откланялся.
Несмотря на позднее время, пробка не рассосалась. У меня было время подумать. И я думал. О глупом женском романтизме, о нашей слепоте и эгоизме. О том, чем чреваты супружеские измены, особенно такие, когда людей вообще ничего не связывает, но связь почему-то тянется. Теперь я лучше понимал всех участников конфликта, их цели, так сказать, и задачи. И еще раз убедился в том, насколько мужчины и женщины не понимают друг друга. Женщины вообще слышат только то, что хотят. Мужчины давно перестали говорить правду, потому что это бессмысленно. И те, и другие придумывают друг друга, а потом живут иллюзиями. До того момента, когда конфликт уже невозможно скрыть, когда иллюзии начинают сыпаться, как кусочки пазла.
