Сперва они немного поговорили о Франции. Особенно углубляться в тему Франсуаза не рискнула, так как прожила в Париже всего неделю, и город ей совершенно не понравился. Рассказать о летучих мышах она тоже могла очень мало, а потому старалась больше расспрашивать своего собеседника. Тот охотно болтал о своем: о жене и детях, какой-то престарелой родственнице, о работе. Она кивала, делала заинтересованное лицо и старалась кокетничать не слишком откровенно, но так, чтобы он заметил свой шанс. Однако мужик оказался полным кретином.
Когда подали десерт и стало понятно, что ужин неизбежно подойдет к концу, а мелкие мерзавки никуда не торопятся, Франсуаза сделала последнюю попытку.
— В такой чудесный вечер хочется бродить у моря и любоваться его красками, мощью и нежностью его волн, — произнесла она, глядя вдаль, и тут же, взмахнув ресницами, поймала взгляд Марка в ловушку своих зеленых глаз. — Не хотите ли прогуляться после ужина?
Марк улыбнулся ей и без всякого сожаления сказал:
— Мне жаль, но вечером я занят. Мы с женой договорились, что будем общаться раз в день. Вечером я звоню ей по скайпу, и она рассказывает, как прошел день у нее и малышей…
На Франсуазу накатила тоска. Этот тип совершенно невыносим. Просто удивительно, насколько брак оглупляет человека!
У входа в ресторан послышались голоса и произошло некое волнение. Все оглянулись. Фрау Герда, облаченная в декольтированное платье, с высокой прической и легким макияжем — дань вечернему времени, обходила свои владения и приветствовала гостей, одновременно присматривая за персоналом.
— О! — оживился Марк. — Я как раз собирался поговорить с фрау.
— Неужели вы нашли какой-то непорядок на этом образцовом объекте? — в притворном ужасе воскликнула Франсуаза.
— Не то чтобы на объекте… помните, я вам рассказывал про корабль, который затапливал мусор или что-то еще у входа в бухту, где мы с вами встретились?
— Да-да… А может, это были рыбаки?
— Вряд ли. Я четко видел какие-то тюки и как к ним привязывали груз…
— Ну что ж… только давайте не будем портить фрау вечер. Уверена, если вы сообщите ваши сведения сейчас, она всю ночь глаз не сомкнет, да еще, чего доброго, и бедных греков заставит выходить ночью в море.
— Наверное, вы правы, — неуверенно отозвался Марк. — Можно и завтра…
С ними надо кончать, и как можно скорее, решила Франсуаза. Завтра этот кретин разболтает все фрау Герде, а уж немка не успокоится, пока не докопается до сути. Так, нужно быстро что-нибудь придумать. Голова у Франсуазы работала хорошо, и план по устранению угрозы ее бизнесу сложился мгновенно. Мило улыбаясь, молодая женщина сказала, что мечтает хоть как-то отблагодарить своего спасителя.
— А знаете, я тут подумала… — Она заколебалась, словно в нерешительности. — Мне кажется, девочкам это тоже будет интересно… Но если вы не захотите отвлекаться от пляжного отдыха, я не обижусь…
— А что?
— Мои друзья, морские биологи, завтра выходят в море. Они пойдут вдоль побережья… приблизительно там, где мы с вами были сегодня. Насколько я знаю, планируются высадки на сушу в нескольких местах… они там собирают какие-то образцы.
— О, мне это кажется отличной идеей! — Марк обернулся к девочкам и перевел предложение Франсуазы. Та злорадно отметила, что выражение презрительного недоверия на личиках девиц сменилось детской радостью и энтузиазмом. Они даже взглянули на нее благосклонно и улыбнулись почти искренно.
— Только выходить в море нужно рано-рано, и отплывает катер не от пирса гостиницы, а от соседнего, который в той стороне, в противоположном от городка направлении.
Они условились встретиться завтра в шесть утра на указанном пирсе и мило распрощались.
День выдался на редкость утомительным, и девочки еле ползли из ресторана. Марк, подгоняемый желанием увидеть жену, бодрым шагом двигался в сторону коттеджа.
— Ишь, зайка поскакал, — пробормотала Лизка, глядя ему вслед.
— Но-но, — вяло высказалась Настя. — Ты моего зайку не трожь. Он молодец — не запал на эту стерву рыжую.
— Что-то ты сегодня просто сама доброта. Я бы ее по-другому назвала. Да если бы не мы, она изнасиловала бы беднягу Марка!
— Точно! Вешалась на него всю дорогу.
— А если бы ты видела ее рожу, когда она поняла, что он за столом не один! Да ее просто перекосило!
— Угу….
Еще несколько метров они проползли молча. Вечер принес мягкий ветерок, нежно ласкавший утомленную дневным солнцем землю и всех, кто еще не спал. Звенели цикады, цветы, чьи яркие краски и ароматы смягчили сумерки, волшебными фонариками манили взгляд.
— А знаешь, что странно, — задумчиво сказала Лиза.
— Что?
— При ней ничего не было.
— А?
— Там, в гроте. Когда Марк выловил эту крыску французскую из воды, при ней не было ни сумочки, ни рюкзака, ни бинокля какого-нибудь…
— Может, утопло все, когда она с испугу в воду плюхнулась, — вяло отозвалась Настя. — Кто первый в душ?
— Давай ты.
Проплывая мимо Марка, который сидел на веранде, обняв нетбук и счастливо улыбаясь, Настя махнула рукой в камеру и, еле перебирая ногами, пошла на второй этаж. Она слышала, как Марк рассказывал Лане отредактированную версию их приключений: «И там на берегу мы встретили одну даму — она биолог и занимается летучими мышами… мы ей немножко помогли, и она пригласила нас на обед сегодня вечером. Да, прекрасная кухня. Тебе бы понравилось. И вино… я привезу пару бутылок. Ну и что, что сейчас нельзя, постоят».
МОСКВА
Дуремар чудил. Лана приехала к нему в мастерскую за статуэткой, привезла деньги, но получить заказ оказалось не так-то просто. Скульптор крепко прижимал к себе плод своих сверхчеловеческих усилий и полнощных трудов и отказывался отдавать его до тех пор, пока Лана не обсудит с ним концепцию и не выберет образ.
— О чем вы говорите, какой образ! — восклицала совершенно растерявшаяся женщина. — Да я должна эту штуку привезти как можно скорее! Там каждый день люди живут в ожидании неизвестно чего!
— Я готов даже уменьшить сумму своего гонорара! — вопил окончательно разошедшийся Вениамин Борисович. — Вдвое! Вы слышите? Вдвое! Но я умоляю вас мне позировать!
Лана сделала шаг назад и с изумлением воззрилась на скульптора. Если человек готов отказаться от денег — это уже серьезно.
— Какая из меня модель? — пробормотала она. — Да и некогда мне! Вы поймите, у меня дома грудные дети, я вообще не могу отлучиться больше чем на два часа!
При словах «грудные дети» неугомонный Дуремар опять уставился на ее грудь, и Лана нервно поежилась. Черт бы побрал этих художников! Одни сумасшедшие! Но что же делать-то? Не драться же с ним. Она оценивающе оглядела стоящего перед ней представителя богемы. Длинный сутулый скульптор только казался нескладным. На самом деле плечи у него были широкие, рост высокий, а уж руки так и вовсе чрезвычайно мускулистые.
