«Разошлись и позабыли, что сближало раньше нас.
Сгоряча не долюбили, а какой же выпал шанс?
В этой жизни непутевой, лицемерной и пустой.
Мы ушли опять в никчемность, с одурманенной душой».
Вот именно это и поджидало нас — мокрым снегом в окно… тревожило одиночество. В воздухе, переливались мерцания белых пылинок. Значит, впереди опять мимолетные романы, всепоглощающие поиски, вечно спешащая куда-то карьера, да и прочая терзающая мирская суета.
— Ладно, Диана, нечего здесь больше своей жалостью что-то выпрашивать. Я тебя заранее обо всем предупреждал. Смириться с этим я не смогу да из памяти вычеркнуть тоже.
— Не будем ругаться, все это больше не к чему, прощай.
Диана ушла. Она и сама понимала, что запретный плод ею уже поглощен. И изменить хоть что-то она уже не в силах. Как часто какие-то мимолетные стечения обстоятельств переворачивают нашу жизнь на все триста шестьдесят, а может и более невидимых градусов. Многие скептики отталкиваются от того, что пока не пощупаешь руками, своими глазами не увидишь, не докажешь это за правду, то значит это у них не воспринимается, как явью доказанный факт. Но, несмотря на их скептицизм, можно с уверенностью сказать, что нашими судьбами движет какая-то неведомая сила. Она сама выталкивает на поверхность любовь. Но все меняется: мы постоянно попадаем в невидимый поток земной жизни, который приумножает наше я до непомерных вершин, если же мы сдружились с негативом, то разрушает, предоставляя нам в виде приюта нескончаемую пропасть. Конечно, есть и что-то среднее, ее величают в земных краях — золотая середина. И есть в этом все-таки какая-то глубочайшая и неосознанная нашей цивилизацией тайна. Недаром во многих сказках и былях герои озадачены в выборе трех дорог. Видать, недаром. И пройдет еще немало миллионов лет, когда человечество придвинется вплотную к раскрытию великой тайны Вселенского бытия. Конечно, если наш мир противоречивый заранее не сойдет со своей орбиты в горячем и непомерном усердии наломать побольше дров, в достижение кажущихся правильных текущий целей. А может быть, я не прав по отношению к Диане? Может, нелепое, коварное стечение обстоятельств специально проверяет меня на прочность? Или таким вот, терзающим до адской боли образом, меня заставляют свыше ковать свою приземленную зрелость и мудрость? Да кто его знает? Еще час назад была любовь, мерещилась Диана в свадебном платье, и ненасытное счастье не давало моей душе и сердцу покоя. Прекрасного покоя! И это было всего лишь час назад. Как же все в жизни бывает быстротечным и переменчивым. Хотя, если посмотреть, по-разному бывает. И это разное в большей или меньшей степени зависит от нас. Нам свыше это дано — право на свободу выбора. И как часто мы не можем найти в себе силы, чтобы сжать зубы, стерпеть, усмирить свою напыщенную гордыню. Взять, да и простить, и дать шанс для возрождения другому. Но нет. Мы чаще — не прощаем. Животные инстинкты настолько оккупировали наши души, что мы практически во многом недееспособны в этом благородном и мудром деле. Вот поэтому так и бывает, что вместо того, чтобы вычеркнуть из памяти этот злорадный час рассказанной правды, мы этим часом раздалбливаем дальнейшую жизнь. И лишь на закате оставшихся лет мы в памяти собираем мозаику лучших дней нашей прожитой судьбы. И жадно, впопыхах, мы просим покаяния за плеяду будоражащих ошибок, перелившихся когда-то в агонию зла, которое повлекло за собой разрушающее затмение в чужих судьбах. Жаль, что покаяние мы начинаем искренне просить со всей душой, примерно за пять минут до встречи с Богом. А покаяние ли это или немыслимый страх? Вот это уж мы в нашей жизни земной точно не узнаем. А, может быть, и не суждено нам такие премудрости знать?
А если призадуматься, то ясно здесь лишь одно — как все мы любим под любым предлогом создать себе алиби разных смазливых овец, в лучшем случае, волков клыкастых, живущих по законам стада. И потом стонать да выть, мол, мы не знали и даже приблизительно не понимали всего этого. И все лишь для того, чтобы оправдать свою закаленную при жизни никчемность и покорившую нас желчь цинизма, злобную пустоту от растраченных лет, с которой мы порой так часто переходим на ты, раздалбливая наши души до самоуничтожения.
8-ая глава
Прошло два месяца. Хлопьями кружил январский снег, покрывая серость улиц своим праздничным белым покрывалом. Белые звездочки падали с небес под ярко светящим солнцем. Зиму, как алмаз, отражали прозрачность льда и искрящие искры снежинок. С самого утра Диане нездоровилось. Настроение достигло уровня — невольно с высоты упасть и напрочь разбиться. Пойдя на кухню, она приготовила себе чай, есть почему-то совсем не хотелось. Увидев свою дочку в подавленном состоянии, мать настороженно спросила:
— Доченька, ты на себя в зеркало смотрела?
— А что такое, мама? — присев на стул, начала потягивать чай Диана.
— Ты вся бледная, на тебе лица нет. Надо вызвать врача, милая. Твой вид настолько болезненный, что не по себе становится, — обеспокоенность матери прервал резкий скачок со стула Дианы. Она побежала в ванную. Ее лихорадочно начало тошнить. Мать испуганно спросила:
— Доченька, ты что отравилась? Что-нибудь вчера в кафе с Иреной съела? Мы с отцом ели дома и у нас все нормально.
— Я, мама, только кофе пила, плюс пирожное съела. Я пойду к себе в комнату, прилягу, — она вышла из ванной, попросив мать принести ей яблочного сока. Через минуту мать вошла в комнату Дианы:
— Доченька, а у тебя тошнота за последнее время была еще.
— Да, мама, иногда случалось.
— Диана, а может быть, ты беременна? Не думала об этом? — спросила взволнованно мать Рита. От этой мысли Диане стало не по себе. Неужели я беременна? Не может быть. Она посмотрела на мать и с мучительной тяжестью от непонимания всего, что происходит, сказала:
— Мама, я не знаю, что со мной на самом деле? У меня просьба к тебе. Сходи, пожалуйста, в аптеку и купи тест, тогда мы все и узнаем. В любом случае, мне надо сегодня или завтра к врачу сходить, потому что мое состояние пугает и очень настораживает.
— Да, доченька, я сейчас же схожу в аптеку. Надо немедленно выяснить причину. Мать вышла из комнаты и стала собираться. Уже через час тест показал положительный результат. Мать знала о произошедшем разрыве отношений между Виталием и ее дочкой. И также знала о проведенной ночи с Армандом. Поэтому она прекрасно понимала тупиковость ситуации своей дочери.
— Диана, я понимаю, что этот ребенок, может быть, как от Виталия, так и от Арманда. И кто его родной отец, тебе, естественно, неведомо? — присев на кровать рядом с дочерью, начала этот неприятный разговор мать, гладя ее кудрявые волосы.
— Именно так и есть, отцом может быть любой из них. Но как будущая мать, я чувствую, что этот ребенок от Виталия и только от него. Ведь по-другому и быть не может, — ищущая любой поддержки, промолвила рассеянно Диана.
— Ну и как ты это, доченька, собираешься доказывать? — спросила взволнованно мать. — Виталий о тебе и слышать не хочет.
