— Неужели все позади — все печали, невзгоды? — Диана неоднократно задавала себе эти вопросы. И сегодня, стоя под руку с Виталием, она постоянно прижималась к нему.
— Диана, ты почему постоянно меня дергаешь? — спросил я, заметив, что моя ненаглядная кудряшка не может устоять на месте.
— Я просто очень люблю тебя, милый. И каждую секунду проверяю, сон ли это или явь? Вот поэтому и прижимаюсь так к тебе. Я слишком долго была в этом мире одна, так что не хмурься, милый, я просто не могу до сих пор поверить этому внезапному счастью.
— Так ты и не верь, а ощущай и наслаждайся им!
— Хорошо, дорогой, как скажешь, так и будет.
В этот момент неожиданно подошел руководитель поликлиники:
— Молодые люди, давайте отойдем в сторону, я хочу с вами поговорить. Мы удивленно переглянулись с Дианой и пошли, подмигивая друг другу, за ним.
— Виталий и Диана, вы меня не приглашали на свадьбу, но я решил все-таки прийти к вам. Я должен открыть вам одну очень важную тайну. Я долго мучился, размышляя о вас. И на самом деле, кроме вашего презрения, ничего не заслуживаю. Я это прекрасно понимаю, поэтому прощения просить не буду. Меня невозможно за эту мерзость простить.
— Доктор, выражайтесь яснее. У нас с Дианой счастливый день в нашей жизни, так что давайте обойдемся без ребусов, — с небольшим раздражением промолвил я.
— Извините меня за туманность моих слов, я не буду вам пудрить голову. Поэтому скажу прямо — девочка Алена, это ваша общая дочь. Мы переглянулись с Дианой.
— Слушай, доктор, ты о чем сейчас говоришь? — резко спросил я, посмотрев строго на него.
— Виталий, это твоя дочь и только твоя. Арманд запугал меня слишком. Вот поэтому я и пошел на эту подлость. Он угрожал мне расправой. Пойми меня правильно, это в его силах было, — начал заикаясь оправдываться доктор, увидев мою злейшую сосредоточенность. — Простите меня, если сможете, — он повернулся и пошел к выходу.
Диана посмотрела растерянно на меня, и еле слышно прошептала:
— Виталий, я всегда была уверена, что это наша общая дочь. Оба, молча, посмотрели на Аленку. Она сидела на руках мамы Риты и загадочно смотрела на своих родителей. Интересно, что она думала в эти минуты? Какие мысли одолевали ее несмышленую головушку. Увидев наш пристальный взгляд, она весело заулыбалась, замахав своими маленькими ручонками. Ее голубенькие глазки как бы говорили нам: дурачье вы мое, дурачье. Пока вы ссорились и расходились, я так переживала за вас. И если вы думаете, что я ничего не понимаю, то вы крупно в этом ошибаетесь. Я еще в животике почувствовала ваш разлад. И кто из нас глупый и несмышленый, так об этом надо еще трижды подумать. Вот так то!
Подойдя к дочери, я взял ее на руки. И мы все трое, с волнующем и трепещущим душу счастьем, мило обнялись.
Посмотрев в голубенькие глазки Аленки и Дианки, я прошептал:
— Я так люблю вас, мои девочки.
— Мы тоже, Виталий, тебя очень-очень любим, — Диана с очаровательной улыбкой посмотрела на меня.
— Ну, что ругаться и расходиться больше не будем в нашей прекрасной жизни, девчата, мои ненаглядные?
— Никогда и ни за что, Виталий. Мы слишком долго блуждали одни в этом мире. Да и жили для других, исполняя навязанные нам роли. А жить без любви душе и сердцу противно и омерзительно. Да и Богу такие союзы не угодны. Лишь потому, что они всегда ведут к разрушению. Сразу или через годы, не в этом даже дело. В матрице таких сплетений изначально заложен тупик, который ведет к духовному вырождению. И я так рада, что мы обошли эту нескончаемую пропасть.
— Действительно, мы чуть ли с тобой не потеряли нашу любовь. Из-за каких-то обид, недоразумений и своей неуемной гордыни.
Хорошо, что Великий Бог за нас вступился и не дал нам истлеть до пепла, растворяющегося в ветрах жизни. Да и Ангелы-Хранители наши молодцы, образумили нас глупых и впечатлительных. Покувыркались мы вдоволь с тобой, Диана, по разным неведомым дорогам. Пора и меру знать. Жить пора, любимая! Достойно жить! И никак иначе! Хорошо, что время все расставило на нужные и правильные места. А все почему? Да потому что — Глаза Вселенной видят все…
