Видимо, Полину так изумила столь корявая версия событий, что она даже захлопнула рот и нахмурилась.
– Блин, – расстроился Сергей, сообразив, что от волнения выдал не самое лучшее оправдание.
– Я вас обманула, Сергей… не знаю вашего отчества, – проговорила Женя. – У меня вообще монокля нет.
– А чем ты тогда тут занималась? – отгородил ее от жены Лодкин, делая какие-то странные движения бровями, губами и глазами, словно разминая мышцы лица для некоего феерического выступления.
– Я? – тянула время Евгения, пытаясь угадать, что именно надо сказать. Но мимика соотечественника была столь нелепой и активной, что распугивала любые трезвые мысли, как щука – пескарей.
– Ладно, – вздохнул Лодкин. – Поля, я не хотел тебя волновать. Но все равно рано или поздно все открылось бы…
– Слушайте, я пойду, пожалуй, – попятилась Женя.
При взгляде на наливавшуюся бешеной краснотой Полину ее любопытство увяло, как фиалка в пустыне. Тут не до чужих секретов – уцелеть бы. Тем более что тетка явно находилась в состоянии близком к аффекту. На ее месте любая взбеленилась бы, застукав на рассвете собственного супружника с полуголой девицей, которая ищет монокль!
– Она на нашего Русю глаз положила, – заявил Сергей. Одной рукой он показывал Евгении за спиной кулак, а пальцы второй руки однозначно потирали друг друга, изображая выдачу денег. Но кто, кому и за что будет их давать, оставалось неясным.
Зато ясен был психологический трюк, к которому прибегнул загнанный в угол Лодкин. В том, что он что-то натворил, Женя не сомневалась. Нормальный мужик, просто вышедший утром покурить, не вел бы себя столь загадочно и нервозно. Получалось, что и с Сергеем дело нечисто. Дивная компания подобралась для отдыха! Но не об этом речь. Умудренные жизненным опытом мужчины всегда держатся до последнего, понимая, что признаваться нельзя. На войне, как на войне. Там же как было: выведают фашисты все секреты – и в расход. Что в данной ситуации приравнивалось к скандалу и разводу. Нужно стоять на своем: не был, не состоял, ничего не знаю. А вторым шагом к перемирию может стать нахождение общего врага и, как результат, объединение с оппонентом, то есть женой, против третьей стороны. Что Лодкин и сделал.
– Ему же только шестнадцать, – побелела Полина, уставившись на притихшую девушку.
Дурой мадам Лодкина не была, поэтому продолжала с недоверием коситься на супруга. Все же неправдоподобно звучала его версия. Тем более что сын спал, никого в гости не ждал и вообще – мало, что ли, приличных, молодых девочек в отеле. С чего вдруг эта тощая селедка? Полина, как и все упитанные женщины, стремящиеся похудеть, с презрением относилась к голенастым, сухопарым худышкам, которым не мешало бы поднабрать веса, чтобы было за что взяться.
Женю, судя по обескураженной физиономии, версия про Руслана тоже изумила.
– Кому? – обалдела Евгения, уставившись на Лодкина. Вряд ли ему было шестнадцать. Скорее раза три по шестнадцать, да еще с хвостиком.
– Руслану!
– А кто это? Мальчик, что ли?
– Да, – с нажимом проскрипел Лодкин. – Если я правильно понял, ты пришла к нему, да?
– Вы рехнулись? – оскорбилась Женя и для убедительности покрутила пальцем у виска.
– Значит, ты пришла к моему мужу, – заявила Лодкина.
– Да вы оба обалдели! – воскликнула Евгения.
– Только не говори, что искала тут монокль, – произнесла Полина, угрожающе поднимаясь со стула. – А то я тебя прибью. Да, у меня семь кило лишних. Ладно, не семь, а одиннадцать, ну и что? Я тоже когда-то была стройной, гладкой и жизнерадостной. Вот почему так? Сначала тебя любят, просят родить ребенка, а когда ты этого ребенка рожаешь, вдруг выясняется, что ты уже не жена, а мать, и твоя задача – растить, кормить, стирать. А для любви, оказывается, больше подходят те, которые не рожали. Их не уважают, но ими пользуются! Но мне-то от этого не легче! Ах-ах, он меня уважает! Я ему друг! Я не хочу дружить, у меня подружки есть. И почему-то мое пузо – дефект, а его пузо – трудовая мозоль. Мужчинам положено иметь живот. А кем положено? Я, может, тоже люблю стройных и поджарых. И что мне теперь, рога этому пузатому наставлять? Потому что там фигура, а тут фигуры нет. Но это глупость несусветная. Разве человека любят за фигуру?
– Чего это – фигуры нет? – дошло до притихшего Лодкина. – Нет у меня пуза!
Он попытался втянуть арбуз, нависающий над штанами, но получилось плохо.
– Да у меня такое было, когда я на девятом месяце ходила, – ехидно напомнила Полина. – Двойные стандарты, однако. Ты мне твердишь, что талии нет. Вон, даже дома на холодильник магнит присобачил – «На ночь не жрать!». А я тебе ни разу не сказала, что ты похож на беременного. И не потому, что тактичная. А просто я тебя люблю любого – хоть с пузом, хоть без. Только, как вижу, без взаимности. Так и зыркает на чужих баб!
– Ну, Поля, – разволновался Лодкин. – Я тебя люблю. И талия мне твоя не нужна. А чужие – они для интереса. Мужчина полигамен, ему важны новые ощущения.
– Новые ощущения важны всем! – возразила Поля. – И мне, в том числе. Только мои новые ощущения станут эквивалентом твоих новых рогов. Тебя это устроит?
– Нет. Ты все извратила…
– Так вот и меня не устраивает. И я сейчас твое новое ощущение, которое тут без порток топчется, своими рогами забодаю. Ясно? А вам, девушка, должно быть стыдно. Если нужен мужик, ищите среди холостых. У вас тоже вырастет пузо вместо талии и появится полигамный муж. Я на отпуск целый год зарабатывала. Хотела с семьей отдохнуть! По-человечески!
– Да кто вам мешает-то? Отдыхайте! – замахала руками Женя.
– Мне ты мешаешь. Сильно. Потому что у моего мужа, видишь ли, бессонница, и он полночи где-то шляется. А потом я утром просыпаюсь, а вы тут у меня перед носом прощаетесь! Обнимаетесь!
– Ну и что? – наивно пожала плечами Евгения, надеясь сгладить остроту конфликта, но на всякий случай отошла в дальний конец террасы. – Бессонница – из-за смены климата. Самые ужасные вещи иногда имеют вполне обыденное объяснение. У меня тоже бессонница! Вон я Нину только что встретила. У нее тоже, наверное, бессонница, а то зачем ей в такую рань по этажу гулять.
– Я не гуляла! – возмутилась откуда-то сверху Гризадзе, выдав свое присутствие. А какая женщина, пребывающая в скучном отпуске, где так мало развлечений, откажется подслушать чужой скандал? – Я по делам ходила.
– Корову доить, – донеслось сбоку, и на соседнюю террасу вышла Катерина. – Что вы разорались-то? Сами не спят и другим не дают.
– Оказывается, тут у всех бессонница. Ну, и с кем из этих двоих ты спал? – поджала губы Лодкина, оглядывая то Женю, то Катю. Впрочем, чаша весов быстро склонилась в пользу Катерины, поэтому Полина пыталась испепелить ее взглядом, временно забыв про притихшую Женю.
– Почему из двоих? – глупо уточнил Лодкин.
