Фельчуки ругались друг с другом безо всякого на то основания, тем не менее суеты у них было не меньше, а следить за ними было сложнее. Олеся, в очередной раз обидевшись и хлопнув дверью, бесцельно моталась по территории отеля, чрезвычайно утомляя приставленного к ней Юлика. И тут еще Тетёхин со своими «тайными» переговорами!
Петра в результате слегка помяли, но отпустили, поскольку поступил сигнал от коллег, что посредник вычислен. Операция вошла в стадию завершения, и именно кульминационный момент удалось застать Белогорскому и его спутнице.
– Какие у вас тут страсти творились, – восхищенно и мечтательно вздохнула Женя. – А я как чувствовала. У меня интуиция.
– Шило у вас, извините, в одном месте, – бестактно заявил Юлик. – Вы зачем у бабки пакет с книгой брали в аэропорту? Она же вас подставить хотела. Если бы обыск прямо там устроили – все, финита, барышня. Сели бы за милую душу вместо этой мадам.
– Да у нее там документы были, – пролепетала Женя, похолодев от ужаса. Вот и доверяй незнакомцам!
– Да? Неужели? Это она сама так сказала? – засмеялся Алик.
– Очень смешно, – нахмурилась она. – Я привыкла верить людям.
– Отвыкайте, – серьезно посоветовал Юлик. – Сначала надо проверить, а потом уже доверять. Ну, это если по-умному.
– Я не понял, – не выдержал Саша. – А с Катериной что?
– Это такая гламурная? – уточнил Алик. – Да ничего. На удивление спокойная барышня. Жила одна, никуда не ходила, никого не впускала, Приличная девушка оказалась. Или просто тут не было олигарха, подходящего ей по статусу. Отель-то недорогой.
– Да уж, приличней некуда, – пробормотал Белогорский с разочарованием. Наверное, если бы Катя была еще и замешана в деле о контрабанде, распрощаться с ней было бы легче.
– Мы удовлетворили ваше любопытство? – насмешливо поинтересовался Юлик у Жени.
– Почти, – произнесла она. Наверняка позднее у нее возникнет множество вопросов, но сейчас было как-то не по себе, хотя все и закончилось вполне благополучно.
– А где, кстати, ваша подруга? – неожиданно спросил Алик. И, кажется, даже покраснел.
– Ой, мамочки! – охнула Женя, выудив из кармана так и не донесенную до Муравской мочалку и ключ от номера. – Она меня прибьет! Я до пляжа так и не дошла! А Аська вся в песке и без ключа. Во ужас-то!
– Хотите, я отнесу? – предложил Алик.
– Вы? Ну… Хочу!
– Ишь ты, – усмехнулся Юлик. – Все по парам, один я – как перст. Пойти, что ли, Пете глазки построить? Ба! Да у нас же есть одинокая Катюша!
– Она не одинокая, – сухо проинформировал Белогорский. – Это моя жена.
– Да, – подтвердила Женя и сделала робкий шажок в сторону, увеличив расстояние между собой и Сашей. Словно это могло что-либо изменить.
– Ну, вы даете! – присвистнул Юлик.
– Вы тоже даете, – пискнула Женя. – Можно сказать, что все приложили максимум усилий, чтобы сделать этот отпуск незабываемым.
Катя сидела на террасе и полировала ногти. Будь неладен этот отель. Будь неладен Тунис! И Валентин! Сослать ее в эту дыру и даже не брать телефон! Какое феноменальное хамство!
Все мужчины – наглые животные, у них нет никаких эмоциональных атавизмов вроде романтики, сентиментальности и элементарной порядочности. Использовал даму по назначению – и все, сиди, тетка, тихо, снова жди своей очереди. Зато им жить легче и проще. А как же: нет совести – и болеть нечему!
С тяжелым, горестным вздохом Катя устремила взгляд вдаль и вздрогнула: по газону прямо к ней шагал муж. Муж, который сейчас должен был в судорогах мотаться по городу, пытаясь сделать выбор между женой и какой-то посторонней бабкой. Муж, который имел наглость задумываться о том, как быть в предложенной ему ситуации! И, в конце концов, просто муж! Откуда он тут взялся? Галлюцинация?
Катерина нервно потерла глаза, едва не выколов правый пилкой. Возмутительная галлюцинация не только не исчезла, но и нахально вторглась в реальность.
Саша с демонстративным спокойствием пододвинул второй стул поудобнее, чтобы лучше видеть супругу, менявшую цвет лица словно хамелеон, упавший на светомузыку, и уселся напротив:
– Привет!
– Как ты сюда попал? – немедленно пошла в атаку Катерина. Кто не знает, что лучшая защита, это нападение, тот неандерталец. Данный прием знаком любой современной женщине. Да и любому мужчине, к сожалению. – Что это все значит? Нет, какая наглость!
У нее закончились аргументы, и сформулировать, в чем именно заключалась наглость, не получались. Да, она собиралась после возвращения развестись. Да, этот тюфяк не шел ни в какое сравнение с Валентином. Но все задумывалось несколько иначе. Если Саша соглашается на аферу, то Катя начинает презирать его за обман старой женщины. Фу, какая низость, поверить в глупую историю с похищением и обобрать старушку, видеть тебя не могу… и так далее. Если же он не соглашается, тем более – безобразие. Пожертвовать любимой женщиной, подвергнуть ее опасности! И опять же – подлец. При любом раскладе Белогорский должен был остаться в виноватых и при дележе имущества вести себя тихо и покорно, как и положено человеку, обремененному муками совести.
А теперь как поступить? Как объяснить свой отдых на средиземноморском побережье? Сказать, что выиграла путевку в лотерею, как они и задумывали с Валей изначально? То есть отмежеваться от Валентина и снова как-то договариваться с этим нудным Белогорским? Да ну! Или договариваться?
– Ну как? – заботливо поинтересовался супруг. – Придумала версию? У тебя на лбу аж извилины проступили от усиленной умственной деятельности! А ты не напрягайся. Я, вообще-то, в курсе событий. И про тебя, и про Валентина, и про то, что путевку сюда ты сама покупала! Надеюсь, с квартирой Анны Борисовны твой хахаль придумал, а не ты?
– Что ты себе позволяешь? – взвизгнула Катерина. – Что за намеки!
– Смотри-ка, обиделась, – удивленно произнес Александр. – Надо же, какие мы нежные. А ты в курсе, что на вас там дело заведено? И Валю твоего уже взяли.
– Как? – посерела Катерина. В ее стройной модели будущего никакого «взяли» просто быть не могло. – И что теперь? Меня посадят?!
Саше было противно. Как в детстве, когда однажды он увидел крысу в мышеловке. Бабушка понаставила этих ловушек по всему участку. И крыса – отвратительная, с глазами-бусинками, хищным оскалом узкой мордочки и длинным, голым хвостом – попалась. Маленькому Саше тогда захотелось ее выпустить. Не потому, что пожалел, а просто было очень гадко на нее смотреть.
Как и сейчас.
Катя, его милая, красивая, божественная Катя была сейчас той самой гадкой крысой. И почему он не замечал в ней этого раньше?
Правильно говорят: от ненависти до любви один шаг. Иногда даже не шаг, а вздох. Вот только что трепетало в груди всепоглощающее чувство, и глаза заволакивало счастливой пеленой, и голова кружилась в упоении… И на тебе – смотришь, моргаешь и думаешь: чего только не почудится! Любовь – мираж. Но порой с этим миражом можно прожить всю жизнь, поверить в него, и тогда на выжженной пустынной земле зажурчит фонтан, вырастут раскидистые деревья и запоют райские птицы. Жизнь – такая штука… Главное – не моргать, А если моргать, но очень осторожно, чтобы не спугнуть это волшебное чудо по имени «любовь».
