— Антон, — с хозяйской строгостью окликнула его Светлана, — что это у тебя?
— Вадим Петрович распорядился. Для Александра Юрьевича. Пока вещи его не привезем, — торопливо ответил тот и взбежал вверх по лестнице.
Светлана пошла вслед за ним. На втором этаже навстречу ей вышел Вадим.
— Светка! — воскликнул он, подхватил ее, крутанул вокруг себя и, крепко поцеловав, поставил на ноги.
Пока она приходила в себя от такого небывалого проявления его чувств, позади них открылась дверь, и человек, судя по всему, врач, смерив обоих негодующим взглядом, строго произнес:
— Я попросил бы вас не шуметь, — и закрыл дверь.
Мимо них, по коридору, толкая перед собой столик с лекарствами, проплыла, покачивая бедрами, молоденькая медсестра. Подарив Вадима сладчайшей улыбкой, она проследовала в ту же дверь, при этом Вадим проводил ее совершенно недопустимым взглядом.
Этого Светлана уже стерпеть не могла.
— Что здесь происходит? — раскричалась она.
Вадим испуганно оглянулся на дверь, схватил Светлану за руку и втащил в соседнюю комнату.
— Светочка, — сказал он, расцветая улыбкой что твоя майская роза, — у нас гостит мой друг, Александр. Прошу тебя оказать ему максимум гостеприимства. И проследи, чтобы в доме все было в лучшем виде.
— А эта девица с маслеными глазками тоже гостит?
— Это медсестра. Александр по дороге сюда попал в небольшую аварию и получил травму. Несколько дней у нас в доме будет присутствовать медперсонал. Ты уж потерпи, зайчонок, ладно?
«Конец света!» — подумала она. Никогда еще он не разговаривал с ней так ласково. В любом случае надо постараться это закрепить.
— Конечно, моя радость, — сказала она, обвиваясь вокруг него, — как скажешь. Когда ты познакомишь меня с твоим другом?
ГЛАВА 2
Утром Вадим подошел к комнате Сани и осторожно приоткрыл дверь. В постели Александра не оказалось. Вадим обнаружил его в ванной комнате перед зеркалом с бритвенным прибором в руках.
— Ничего, что я взял твою туалетную воду? — спросил он.
— Здесь все твое. Специально для тебя куплено. Не знаю, чем ты пользуешься; если что не так, скажи.
— Мне нужны мои вещи. Ты сможешь это организовать? Надо бы позвонить знакомым, у которых я остановился.
— Все сделаем, не беспокойся. Сейчас тебе подадут сюда завтрак. Ты пока не вставай, рано еще.
— Не буду я есть в постели, — сварливо заявил Александр. — И лежать не буду. Зачем ты на меня врачей напустил? Терпеть не могу лечиться! Отошли всех назад. Я уже вполне сносно себя чувствую.
— Хорошо, позавтракаем вместе в столовой. Но врачей не отошлю. Потерпи еще хоть два дня.
— Ты что думаешь, я у тебя здесь навечно поселился?
— Было бы неплохо. Когда тебе надо домой возвращаться?
— Ну, скажем, неделя у меня еще есть.
— Вот и отлично! — сказал Вадим, не сомневаясь, что за неделю вполне сможет изобрести множество хитроумных предлогов, чтобы задержать Александра в Москве.
За завтраком они сидели вдвоем. Светлана упорхнула по своим делам с раннего утра, не дождавшись пробуждения загадочного друга Вадима. Большой, палисандрового дерева стол был красиво сервирован и заставлен яствами в таком количестве, что можно было накормить до отвала десять человек. Вокруг хозяина дома и его гостя кружился официант, обходя их то справа, то слева.
— Ешь как следует, — сказал Вадим. — У меня хорошие повара, со специальным образованием. Люблю вкусно поесть. А на обед будет уха из осетрины. Конечно, с той, что мы варили с тобой на Свири, не сравнится, но тоже неплохо.
— А черного хлеба нет? — спросил Александр. — Я белый не люблю.
Вадим сразу нахмурился и приказал принести черного хлеба.
— Извини, — сказал он, — мы со Светой едим только белый. Вот народ, могли бы мозгами пошевелить, раз у меня гость!
Вернулся официант и доложил Вадиму на ухо, что черного хлеба в доме нет, но за ним уже послали. Неимоверным усилием воли сдержав рвущуюся с губ брань, Вадим снова извинился и вышел из помещения. Через минуту весь дом гулко наполнился громовыми раскатами его голоса.
Когда он вернулся, Александр сказал:
— Если ты будешь орать на людей из-за каждого сказанного мною слова, я немедленно уеду.
— Хорошо, больше не буду. Не терплю бестолковости. В конце концов, я им деньги плачу. Что ж мне еще и расшаркиваться перед ними?
— Расшаркиваться не надо, но унижать тоже нельзя.
— А я не унижаю, я просто на них накричал.
— Если ты повышаешь на человека голос, то этим уже унижаешь, — на лице у Сани появилось упрямое выражение.
— Хорошо, хорошо, я же сказал — больше не буду. Прости, иногда меня заносит, — он посмотрел на Саню с улыбкой. — А ты все такой же идеалист. Людей любишь. А они все одинаковы. Да окажись у них завтра власть или деньги, и они точно так же станут орать на своих служащих, а то и еще хуже.
— Я бы не стал.
— Ну, разве что ты. Если бы все были такие, как ты, на Земле давно бы наступило благоденствие.
Принесли черный хлеб, и друзья приступили к завтраку.
— Ты домой, на Свирь, ездил? — спросил Вадим.
— Был в этом году зимой. Первый раз. Сходил на могилы.
— Как, первый раз за столько лет?
Александр молча кивнул. Вадим, как и прежде, понимал друга без слов и не стал больше задавать на эту тему вопросов. Видно, не переболело еще у него в душе. Скорее всего, от посещений Свирицы его удерживала вероятность встретить там Веру.
— А сам-то ты по Свири скучаешь? — спросил Саня.
— Скучаю безумно. Давай летом съездим с тобой вместе. Будем спать на сеновале, пить парное молоко, рыбу ловить и в лесу пропадать. Красота! Твой дом еще стоит?
— Да, с домом все в порядке. Там сейчас Миша живет с женой и детьми. Он мне все о тебе рассказал: как ты хотел за мной в Афганистан ехать, а тебе сказали, что я погиб, и как твою маму убили, что отец скончался. Все это он узнал от сестры.
Вадим отметил про себя, что Саня так же, как и он сам, избегает произносить определенное имя.
— А ты что же ни разу не поехал? — спросил Александр.
Вадим опустил голову:
— Сань, мне тяжело было, да и без тебя все выглядело бы там по-другому.
— Тогда едем, в июле, — Саня заметно повеселел, глаза у него заблестели. — Я рад, что ты не забыл. Мне было показалось, что ты променял нашу Свирь на джакузи.
Вадим засмеялся:
— Не променял, клянусь тебе, не променял! И не забывал никогда, разве можно такое забыть?
