— Если твой отец преподаватель, то странно, что он не
настоял на том, чтобы ты пошла в колледж, а позволил тебе работать секретаршей.
— Он настаивал, — уклончиво ответила Лорен, почувствовав
огромное облегчение, когда они въехали в лабиринт старых переулков и Ник
вынужден был направить все свое внимание на дорогу.
Наконец они добрались до семьдесят пятой зоны — пространства
между штатами. Городской пейзаж — фабрики и большие здания — сменили маленькие
пригородные домики, затем появился огромный торговый центр и пышные особняки.
— А ты не собираешься заехать домой? — внезапно спросила
Лорен. — Тебе разве не нужно собрать какие-нибудь вещи?
— У меня есть кое-какая одежда в моем доме в Харбо-Спринг.
Легкий ветерок, врывающийся в открытые окна машины, слегка
растрепал его густые каштановые волосы. Хотя они были тщательно подстрижены, но
все же немного касались воротника рубашки. «Они достаточно длинны для того,
чтобы в них могли затеряться женские пальцы», — размышляла Лорен. Ее пальцы. С
трудом отведя взгляд от его профиля, она надела темные очки и повернулась к
окну, вглядываясь в пробегающий мимо пейзаж. Она не смогла бы точно сказать,
когда бесконечный пригород сменился открытой местностью, хотя смотрела
непрерывно. Ника, казалось, окружало какое-то странное биополе. Лорен почти
физически ощущала его близость. Когда она смотрела на его широкие плечи, то
чувствовала себя совсем маленькой. Любуясь им, она думала, что он может быть
очень опасен для нее.
Опасен? Даже то, что она согласилась поехать с ним на
уик-энд, было совсем не в ее характере. А нежность, которую она чувствовала к
нему, и вовсе не объяснима. Она позволила себе совершить необдуманный,
опрометчивый поступок. А что, если Ник — маньяк, который собирается убить ее,
разрезать на части и закопать в лесу? И никто никогда не узнает, что с ней
случилось, потому что никто не знает, что она с ним, только Тони и его сыновья.
Но Ник может сказать им, что она уехала в Миссури. Они поверят ему, и Ник будет
спокойно жить дальше, такой же обаятельный и сильный.
Лорен тешилась этими мыслями, как ребенок страшной сказкой,
потому что знала про себя — никакая опасность ей не угрожает. Во всяком случае,
физическая.
Следующие три часа прошли как в восхитительном сне. Машина
съедала милю за милей, приятный ветерок обдувал их лица, и они дружески болтали
обо всем и ни о чем.
Лорен заметила, что Ник сразу же становился уклончивым, как
только речь заходила о нем самом, но что касается ее жизни, то здесь он был
просто ненасытен. Все, что она сумела узнать о нем, — это, что его отец умер,
когда ему было четыре года, а воспитавшие его бабушка и дедушка — несколько лет
назад.
В Гремлинге, который, по словам Ника, находится в полутора
часах езды от Харбо-Спринг, они остановились около бакалейной лавки. Ник вышел
оттуда с двумя бутылками коки и пачкой сигарет. Проехав еще несколько миль, он
затормозил около придорожной закусочной.
— День просто божественный, правда? — Лорен запрокинула
голову и с восторгом разглядывала кружевные белые облака на сияющем голубом
небе.
Она взглянула на Ника и обнаружила, что он наблюдает за ней
со снисходительной улыбкой. Не обращая внимания на его пресыщенный вид, Лорен
сказала:
— Дома небо никогда не бывает таким синим, и там гораздо
жарче. Наверное, потому что Миссури находится намного южнее.
Ник открыл обе бутылки и одну из них протянул ей. Он
прислонился к столику, и Лорен попыталась вернуться к разговору, прерванному
несколько минут назад:
— Ты сказал, что твой отец умер, когда тебе было четыре
года, и тебя воспитывали бабушка с дедушкой. А что случилось с твоей мамой?
— Ничего с ней не случилось, — ответил Ник. Зажав в зубах
сигарету, он зажег спичку, прикрывая рукой пламя от ветра.
Лорен смотрела на его темные волосы. Одна прядь упала ему на
лоб.
— Ник, почему ты не хочешь говорить о себе? Он прищурился от
попавшего в глаза дыма.
— Не хочу говорить? Да провалиться мне сквозь землю, если я
не болтаю на протяжении сотни миль.
— Да, но ты не говоришь ни о чем действительно личном. Так
что же случилось с твоей матерью?
Он рассмеялся:
— Тебе уже кто-нибудь говорил, что у тебя потрясающе
красивые глаза?
— Да, но ты увиливаешь!
— И что у тебя очень правильная речь? — продолжил Ник,
игнорируя ее замечание.
— Что совсем не удивительно, потому что мой отец, как ты уже
знаешь, преподаватель английского языка.
Лорен вздохнула, рассерженная его постоянной уклончивостью.
Ник посмотрел на небо, его взгляд скользнул по деревьям,
пустынному шоссе и затем остановился на Лорен.
— Я не чувствовал, как устал, пока не начал расслабляться.
Для этого мне необходимо было вот так куда-нибудь уехать.
— Ты очень напряженно работал?
— Последние два месяца — около шестидесяти часов в неделю, а
то и больше.
Ее выразительные глаза наполнились сочувствием, и Ник
улыбнулся ей одной из тех теплых, обаятельных улыбок, которые заставляли
взволнованно биться ее сердце.
— Знаешь, ты действуешь на меня очень расслабляюще, — сказал
он мягко.
Она кисло посмотрела на своего спутника: в то время как он
ее просто электризует, она его расслабляет.
— Спасибо. Я постараюсь тебя не совсем усыпить до нашего
приезда в Харбо-Спринг.
— Ты можешь усыпить меня после того, как мы приедем, —
предложил Ник. Сердце у Лорен подпрыгнуло.
— Я имела в виду, что я не хотела наводить на тебя скуку, —
быстро пояснила она.
— Мне совсем не скучно, поверь. — В его голосе послышались
чувственные нотки. — Между прочим, есть одна вещь, которую я хочу сделать уже
со вчерашнего вечера, когда оглянулся с бокалом тоника в руке и увидел тебя,
вышедшую из ванной. Ты стояла такая скромная и старалась не рассмеяться при
виде моего раскрытого рта.
В смятении Лорен поняла, что сейчас он ее поцелует. Ник взял
бутылку из ее слабеющих рук и, спокойно поставив на столик позади себя,
стремительно привлек Лорен к себе. Она почувствовала прикосновение его сильных
бедер к своим, и словно электрический разряд пробежал по ее телу, заставляя
содрогнуться. Его ладони заскользили по ее рукам, и он нежно обнял ее за плечи.
В беспомощном ожидании она смотрела, как его твердые чувственные губы медленно
приближаются к ней.
