— Ты хочешь немного?
— Немного чего? — усмехнулся Ник.
— Немного кофе!
— Да, спасибо.
— За что? — колко спросила Лорен, платя ему той же монетой.
Затем она повернулась и быстро вышла пока он не успел
ответить.
Несмотря на внешнюю бодрость, с которой она выходила из спальни,
Лорен была близка к слезам. Ник смеялся над ней. Такой реакции она от него
никак не ожидала. Неужели она, отдавая все, ничего ему не дала.
Она услышала, как Ник вошел в кухню, и стала быстро насыпать
кофе в кофейник.
— Почему все эти шкафы пусты? Кроме того, что мы ели сегодня
вечером, никакой еды нет.
— Потому что дом продается, — ответил Ник. Он жестко обнял
ее за талию, крепко прижимая к себе. Грубая джинсовая ткань коснулась ее
обнаженных ног.
— Почему ты мне не сказала?
— Не сказала что?
— Ты очень хорошо знаешь что. Лорен устремила свой взгляд в
окно:
— Я абсолютно об этом забыла.
— Не правда. Попробуй еще раз.
— Об этом никогда не заходил разговор. И я не думала, что ты
заметишь.
— Не заходил потому, что в наше время двадцатитрехлетние
девственницы встречаются так же редко, как святые и черти. А двадцатитрехлетние
девственницы, которые выглядят как ты, — еще реже. А что касается всего
остального, то как же я мог не заметить?
Лорен повернулась и посмотрела ему в глаза:
— Но до этого ты не понял, что я еще не…
— Я не имел никакого понятия о том, что ты девственница до
тех пор, пока это уже не перестало иметь значения для нас обоих. — Он обнял ее
и добавил:
— Но тебе следовало сказать мне об этом прежде, чем мы легли
в постель.
— А если бы я тебе сказала, то ты бы передумал? — спросила
Лорен, наслаждаясь звуком его голоса и близостью его тела.
— Нет, но я бы постарался быть осторожнее. — Он немного
отстранился от Лорен и посмотрел на нее с удивлением:
— А почему я должен был передумать?
— Ну, я не знаю. Я думала, может быть, у тебя какое-нибудь
предубеждение против…
— Против чего? Против кражи того, что принадлежит твоему
будущему мужу? Не будь такой наивной. Он и не будет рассчитывать на то, что ты
девственница; мужчины уже больше не восхваляют девственность. Мы совсем не
хотим и не ждем того, чтобы женщина была невинной и неопытной. Мы стали более
либеральными. У тебя, Лорен, есть такие же физиологические потребности, как и у
меня, и ты имеешь право удовлетворять их с тем, с кем захочешь.
Лорен опустила глаза, и ее взгляд упал на висящий у него на
шее золотой медальон.
— Ты кого-нибудь в своей жизни любил по-настоящему?
— Некоторых — да.
— И ты не был бы против того, чтобы они занимались сексом с
другими мужчинами?
— Конечно, нет.
— Это очень хладнокровное отношение. Он посмотрел на пол, на
стол, на Лорен:
— Если я на тебя произвел впечатление хладнокровного
мужчины, то, я думаю, нам надо вернуться в спальню.
«Интересно, он намеренно не правильно истолковал мои слова,
чтобы избежать этой темы? — подумала Лорен. — Если он действительно любил этих
женщин, то ведь его должны были волновать их отношения с другими мужчинами».
И если он серьезно относится к ней, то разве не должен быть
рад, что стал ее первым мужчиной? Лорен подняла на него взволнованный взгляд:
— Ник?
В его объятиях была юная красота. На плечи сбегали мягкие
волны волос, алел нежный рот, соблазнительно выглядывала из-под рубашки полная
грудь. Ник взял ее в ладони, слегка наклонив голову.
— Что? — пробормотал он, и ее ответ потонул в глубоком
страстном поцелуе. ***
Уже рассвело, когда Лорен повернулась и увидела на соседней
подушке темноволосую голову Ника. Сонно улыбнувшись, она закрыла глаза и опять
погрузилась в глубокий, счастливый сон. Она снова проснулась, когда Ник уже
поставил около нее на столик чашку с кофе и сел на кровать.
— Доброе утро, — весело произнесла Лорен, но ее улыбка
погасла, когда она увидела, что Ник уже успел умыться и побриться. На нем были
серые слаксы и серая рубашка с открытым воротом. — Что-нибудь случилось? —
спросила она, пытаясь натянуть на себя простыню.
Лорен остро и унизительно чувствовала себя совершенно
обнаженной, в то время как он был полностью одет, но Ник, казалось, не замечал
ни ее смятения, ни ее наготы.
— Лорен, я боюсь, что нам придется урезать сегодняшний день.
Один мой… мой деловой партнер позвонил сегодня утром, и он будет здесь через
час. Я найду, как потом добраться до города.
Лорен была ужасно разочарована, а через сорок минут, когда
Ник провожал ее до машины, ее разочарование переросло в смятение и тревогу. Страстный
любовник, которого она видела вчера, исчез. Сегодня Ник вел себя дружелюбно, но
безразлично, как будто они не занимались любовью, а провели приятную, но ничего
не значащую ночь за игрой в карты. Или, может быть, все мужчины ведут себя так
после этого? «Наверное, я просто чересчур чувствительна», — подумала Лорен,
подходя к машине.
Она надеялась, что он обнимет и поцелует ее на прощание, но
вместо этого он засунул руки в карманы и, спокойно посмотрев на нее, спросил:
— Лорен, ты приняла какие-нибудь меры предосторожности этой
ночью?
«Беременность!» Лорен словно огнем обожгло, и она медленно
покачала головой.
Ее ответ, по-видимому, разозлил Ника, но его голос звучал
совершенно ровно и бесцветно:
— Если будут какие-нибудь последствия, я хочу, чтобы ты дала
мне об этом знать. Не пытайся справиться в одиночку. Ты обещаешь, что дашь мне
знать?
Лорен была слишком смущена, чтобы ответить. Она просто
кивнула, и он открыл перед ней дверцу машины. Когда Лорен отъезжала, Ник уже
шагал по направлению к дому.
Проезжая через фермерские земли штата Индиана, Лорен
взглянула на часы на приборной доске. «Если будут какие-нибудь последствия, я
хочу, чтобы ты дала мне об этом знать». Дала мне знать… Эти три слова не
переставая вертелись в ее голове.
Вчера в лодке ей удалось, как бы случайно, сообщить ему, что
она вернется в Детройт в пятницу и что к этому времени ее телефон будет
значиться под ее именем. Ник может связаться с ней в пятницу, просто подняв
трубку и спросив у телефонистки ее новый номер. Он прекрасно об этом знал.
Почему же тогда он говорил так, как будто они встретятся, только если ей нужно
будет сообщить ему, что она беременна?
