— Что она и сделала, — прошипел Ник. — В течение часа! И
поступала бы так до тех пор, пока Витворт не разорил бы нас.
— Нет! Она сказала, что скорее умрет, чем сделает что-нибудь
против тебя. Она…
Опершись на стол, Ник поднялся из кресла:
— Она лживая сука и предательница. Такова правда о ней.
Теперь вы все уходите отсюда.
— Я ухожу! — почти прокричал Тони. — Но перед этим я хочу
сказать тебе одну вещь. Ты ранил ее так, что это чуть ее не убило! Ты выбросил
ее на улицу без пальто, без денег, без ничего! И она позвонила Витворту? Нет.
Она прошла восемь кварталов по холоду, под проливным дождем, чтобы упасть мне
на руки. Поэтому я говорю тебе, — Тони поднялся и, надев шляпу, закончил с
высоты своего внушительного роста, — что с сегодняшнего дня я вычеркиваю тебя
из своего списка, Ник. Если ты захочешь пообедать в моем ресторане, то лучше
приводи с собой Лори!
Глава 21
— Мистер Синклер. — Секретарша наклонилась к Нику. Она
говорила шепотом, чтобы не беспокоить никого из семерых крупнейших
промышленников Соединенных Штатов, сидевших вокруг стола в конференц-зале и
обсуждавших детали международного торгового соглашения. — Простите за
беспокойство, но вас просит к телефону мистер Джеймс Вильяме.
Ник кивнул и тихо отодвинул стул. Участники совещания с
раздражением посмотрели на него. Никто из них не отвечал на звонки, за
исключением чрезвычайно важных и срочных. Только Ник на предыдущей встрече и
сейчас подходит к телефону, а тогда пришлось даже остановить встречу и заново
утвердить план, поскольку он просто покинул заседание.
Ник, выходя из конференц-зала, тоже думал о прошлом звонке
Джима. Тогда Джим выдумал какой-то глупый повод для того, чтобы сообщить, что
Лорен уволилась. Какой пакости ждать от него теперь?
— Да, что такое? — спросил Ник, разозленный тем, что мысли о
ней всегда вызывали боль.
— В инженерном отделе сейчас вечеринка по поводу ухода
одного сотрудника, — начал Джим медленно и сконфуженно. — Ник, несмотря на то
что Лорен сообщила Витворту наши ставки, мы только что получили два из четырех
контрактов. Результаты по двум оставшимся еще не объявлены. — Он сделал паузу,
ожидая ответа. — Я не могу этого понять. Что ты думаешь?
— Думаю, что этот ублюдок настолько глуп, что не может
выиграть даже с меченой картой.
— Витворт, может быть, подлый, жадный, какой угодно, только
не глупый, — возразил Джим. — Я сейчас возьму у Джека Коллинза досье и посмотрю
цифры, которые Лорен…
— Я уже дал тебе указание, — прервал его Ник
мертвенно-спокойным голосом. — Независимо от того, кому достанутся два
оставшихся контракта, я хочу, чтобы «Синко» назначала свою цену на каждый
контракт, который интересует Витворта, и, если необходимо, даже меньшую, чем
реальная стоимость. Я хочу разорить его, это меньшее, что я хочу сделать!
Ник положил трубку и вернулся в конференц-зал.
Председатель посмотрел на него с плохо скрытым упреком:
— Теперь можем мы подвести итоги? Ник коротко кивнул. Он
заставил себя углубиться в работу, но с наступлением вечера стало совершенно
невозможно думать о чем-нибудь, кроме Лорен. За окном падал снег, встреча
продолжалась, а в его голове звучал возмущенный голос Тони: «Ты выбросил ее на
улицу без пальто, без денег, без ничего! И она позвонила Витворту? Нет. Она
прошла восемь кварталов по холоду, под проливным дождем, чтобы упасть мне на
руки».
Восемь кварталов! Почему охранники не дали ей забрать
пальто? Он помнил, что она была в тонкой блузке, которую он расстегивал своими
руками, чтобы унизить Лорен, что, собственно, ему и удалось. Он помнил
прекрасную форму ее груди, шелковистую кожу, неповторимый вкус ее губ, то, как
она целовала и прижимала его к себе…
— Ник, — раздался голос председателя, — я полагаю, что вы за
это предложение?
Ник оторвал взгляд от окна. Он понятия не имел, какое
предложение обсуждается.
— Я хотел бы услышать об этом подробнее, прежде чем принять
решение, — выкрутился он. Семь изумленных лиц повернулись к нему.
— Это ваше предложение, Ник, — нахмурился председатель. — Вы
внесли его.
— Тогда, естественно, я «за», — холодно произнес Ник.
Члены комитета обедали вместе в одном из самых
респектабельных ресторанов Чикаго. Как только обед был закончен. Ник извинился
и вернулся к себе в отель. Снег падал густыми хлопьями на коричневое
кашемировое пальто и на темные волосы, когда он шагал по Мичиган-авеню,
равнодушно разглядывая витрины фешенебельных магазинов, украшенные к Рождеству.
Он спрятал руки в карманы пальто, мысленно проклиная Джима
за то, что он позвонил утром насчет Лорен, и Лорен за то, что она вошла в его
жизнь. Почему она не позвонила Витворту, чтобы он забрал ее из здания «Глобал
индастриз»? Почему, черт возьми, она предпочла мерзнуть?
Почему после того, как он унизил ее, она рыдала у его ног и
молила пощадить — не ее, а их? Ник достал сигарету и нервно закурил. Голос
Лорен, прерывающийся рыданиями, не выходил у него из головы. «Я так люблю тебя…
Пожалуйста, выслушай меня… Пожалуйста, не делай этого с нами…»
Ярость и боль разрывали его сердце. Он не мог вернуть Лорен
обратно. Он никогда не вернет ее.
Он готов был поверить, что Витворт шантажировал ее, чтобы
получить информацию. Он даже готов был поверить, что Лорен не говорила Витворту
о проекте Росси. В конце концов, если бы она сказала, то люди Витворта не
бродили бы по Казано в полной растерянности. Очевидно, они даже не знали имени
химика. К тому же это уже не важно. Лабораторные исследования показали, что
состав Росси имеет только часть перечисленных им достоинств, а пропитанная им
одежда раздражает кожу.
Ник остановился на углу около светофора. Рядом стоял мужчина
в красном костюме Санта-Клауса с колокольчиком в руке. Ник не любил Рождество.
Этот праздник напоминал ему тот визит к матери, когда он понял, что матери у
него нет. Он никогда не думал о ней, кроме Рождества.
Мимо проезжали машины, освещая фарами искрящийся снег. Это
Рождество могло быть другим; оно могло бы стать началом. Он бы поехал с Лорен в
Швейцарию. Нет, он бы провел Рождество дома вдвоем с ней. Он разжег бы веселый
огонь в камине, и они праздновали бы рождение семьи. Они занялись бы любовью
прямо у камина при свете рождественских огней, которые играли бы на ее атласной
коже…
Ник тряхнул головой, чтобы отвлечься от этих картин, и
зашагал через улицу, не обращая внимания на возмущенные сигналы автомобилей и
свет фар. Рождества с Лорен не будет. Он желал ее так сильно, что готов был
простить ей практически все, но он не мог ни забыть, ни простить, что она предала
его отчиму и матери. Возможно, со временем он простил бы и заговор против него.
Но только не заговор с Витвортами. С ними — никогда.
