Влада всю ночь вертелась в постели, проклиная себя последними словами. Она не могла представить себя без Стаса, жизнь сразу меркла перед ней, из глубины души накатывала мертвящая тоска, как грозный вестник тяжелой болезни; она не смогла утром поесть, подходила несколько раз к телефону, но боялась позвонить. Потом все-таки решилась, дрожащей рукой набрала номер. Было воскресенье, она знала наверняка, что Стас дома. Но трубку взяла его мать. У нее был резкий скандальный голос, даже когда она просто говорила «алло». Услышав ненавистный голос, Влада шмякнула трубку на рычаги.
Через полчаса позвонил Альберт:
— Малышка, дело плохо, ты уж извини, но я не смог его уговорить. Он не верит, что мы чинно гуляли и дружески беседовали. Клянусь, я приложил максимум усилий, старался изо вех сил. Но парень упрям как пень. Что я еще мог сделать? Будет лучше, если ты переждешь денька два. Знаешь, как бывает: побузил, поиграл в самолюбие, а потом, глядишь, вновь у ваших ног. — Альберт засмеялся: — Я, во всяком случае, неизменно у твоих ног. Имей в виду, что у тебя есть постоянный и преданный поклонник в моем лице… Все, не смею задерживать, если понадобится помощь, звони, я всегда счастлив слышать и видеть тебя.
Влада, выслушав неутешительные сведения, впала в еще большее уныние. Но у нее оставалась надежда — Коля! Они со Стасом друзья и будут продолжать общаться. Вот кто сможет ей помочь!
— Коль, а Коль, хватит спать, ты мне нужен, — принялась она будить брата.
— Ну что еще? — недовольно пробурчал тот. — Заварила кашу на ночь глядя, теперь отоспаться не даешь в воскресный день. — Он вспомнил вчерашнее происшествие и беспокойно вскинулся, сел, протирая затекшие глаза. — Черт, вчера со Стасом некрасиво получилось. Я вроде как его бросил…А все из-за тебя! Ух! — он замахнулся на Владу. — Так бы и засветил, шлендра паршивая! У тебя мозги работают? С кем связалась, тупица! С братвой! Мать узнает, сляжет как папа…А главное — Стас!
— Коленька, миленький, помоги, позвони и узнай, как он ко мне настроен, заодно скажи что-нибудь в мою защиту. А лучше я сама с ним поговорю! Ты только к телефону его позови.
Коля пошел в коридор, почесывая живот под майкой. Набрал номер Стаса, поговорил с ним две минуты и нажал на отбой, прежде чем Влада успела вырвать у него трубку.
— Он зовет меня к себе, срочно. С тобой разговаривать не может. Голос у него странный, приглушенный какой-то. В общем так, я сейчас к нему, а ты из дому не выходи сегодня, как-нибудь перебьешься.
И вновь потянулись изнурительные часы ожидания. Мать ушла к отцу в больницу, а Влада затеяла уборку, чтобы как-то себя занять, делала все механически, но с особой тщательностью, забывшись, перетирала одно и то же по десять раз.
Часы в гостиной пробили три раза. Полдня прошло, а Коли все нет! Хоть бы позвонили, изверги. Да нет, не может Стас от нее отказаться, он сам умрет: сколько раз уверял, что не проживет и дня в разлуке. Ох, как Влада ненавидела Альберта, и еще сильнее ненавидела себя!
Что делать, пойти и броситься Стасу в ноги? Но куда идти, не в квартиру же, где царит его разнузданная мамаша? Можно подловить его в институте, да, так она и поступит, если переговоры с Колей окончатся неудачей. Все-таки надо учесть, что Стас разгорячен — бог знает, как он себя ожесточил, недаром набросился на Альберта с кулаками без всяких предисловий. Он всегда был горячим, необузданным, также как в любви — нетерпеливым, страстным и нежным одновременно…
Влада закрылась лицом в подушку. Надо исправить свою ошибку, она скроет измену — не надо ему знать, правдивость в данном случае может оказаться роковой. Надо подольститься к нему, зацеловать, залюбить, он не сможет долго противиться, и тогда все будет как прежде.
Она услышала хлопок входной двери, бросилась в прихожую. Коля, свесив кудлатую голову, стягивал с ног кроссовки.
— Ну что, говори, что он сказал тебе? Да не тяни ты, садист, выкладывай поскорей! — теребила его Влада.
Николай прошел на кухню, держась за живот.
— Что это с тобой, как будто валялся где-то. Рубашка на локте порвана.
— Во дворе на меня велосипедист налетел. Теперь все тело болит. — Он сел и морщась посмотрел на Владу. — Не хочет он тебя видеть, так и знай! И сделать я ничего не мог. Наизнанку вывернулся — он ни в какую. Встречаться с тобой отказывается.
— Как…отказывается?!..
— Наотрез. Уговаривать бесполезно. — Николай покраснел и произнес с натугой, будто ему сдавило горло: — Сказал, что ты… шлюха.
У Влады подкосились ноги, хорошо рядом стояла табуретка.
— Ты врешь, Колька, не мог он так сказать… — пролепетала она.
— Что?! Почему это не мог? — возвысил голос Николай. — По какой такой причине не мог?! Или, может, ты у нас святая? Безвинно оклеветанная! Ты к кому в машину села? Я тебя спрашиваю! Матерого бандяру выискала, еще к нему домой закатилась! Он целый район в городе контролирует, у него даже менты повязаны, случись что, никто ведь не заступится. — Коля был взвинчен и, казалось, сам себя подначивал. — Кто поверит, что ты с этим выродком в фантики играла? Правильно Стас говорит — шлюха ты и предательница!
— Он назвал меня предательницей?
— Да, предательницей! А еще сказал, что найдет себе другую, честную девушку — мало что ли желающих, на тебе свет клином не сошелся…
— Нет, неправда, неправда, ты все врешь! — закричала Влада, срываясь на визг. — Я сейчас позвоню ему, пусть подтвердит твои россказни!
— Звони сколько влезет! Он обещал бросать трубку при одном звуке твоего голоса. Давай, пробуй прямо сейчас. С мамочкой его побеседуй, она еще выдаст тебе пару ласковых. Все вопила, что из-за тебя Стаса хулиганы разукрасили.
— Он ей рассказал? — деревянным голосом спросила Влада
— А то! Но потом клятвенно заверил, что с тобой покончено.
У Влады потемнело в глазах, впервые в жизни у нее случился обморок, она схватилась за клеенку стола и грохнулась на чисто вымытый линолиум.
— Неужели все так и закончилось? — спросила Эля.
— Да, если не считать моей попытки увидеться с ним на следующий день. Вместо того чтобы ехать к себе в институт, я поехала в МИСИ. Дождалась перемены, мне даже повезло: не пришлось заходить в аудиторию. Я не хотела попадаться на глаза Коле — боялась, что он может испортить своим присутствием встречу со Стасом.
К счастью, Стас вышел покурить, спустился на лестничный пролет. Я его с трудом узнала: лицо в кровоподтеках, на лбу полоска лейкопластыря. Не успел он прикурить от спички, как я возникла перед ним, готовая произнести пламенную речь, которую затвердила заранее в отчаянной решимости биться с ним за нашу любовь…только я не успела даже начать.
Он выдернул сигарету изо рта, бросил ее на пол и припустил от меня так, будто за ним гналась свора гончих псов.
— Стас, постой, — задыхалась я на бегу, пытаясь ухватить его за руку. — Поговорим, умоляю тебя.
