Все произошло так быстро, что Китти опомниться не успела. Ей даже в голову не приходило, что Рик способен на подобную коварность. Но хуже всего то, что его действие вызвало в ее теле сильнейший чувственный отклик, такого не было никогда ни при каком ином поцелуе.
Губы Рика были теплые и чуть влажные, а поцелуй нежный, медленный. Он порождал множество ощущений, сопровождавшихся еще большим количеством тончайших эмоций, от которых учащалось сердцебиение и быстрее струилась в венах кровь. И все же в поцелуе Рика сквозил едва уловимый намек на властность. Чувствовалось, что сейчас он сдерживает себя, но в другое время и при других обстоятельствах раскрылся бы иначе.
Однако самым большим удивлением для Китти стала она сама. Как уже говорилось, Рик прикасался к ней только губами, и все же этого оказалось достаточно, чтобы она потеряла голову. Очень скоро ей самой захотелось действовать, и она лишь каким-то чудом сдержалась, хотя была на волосок от того, чтобы обнять Рика за плечи, прижаться к нему всем телом и унестись в какую-то непостижимую высь. К счастью, ей удалось остаться в рамках приличий. Она позволила себе лишь отдаться ощущению тепла, исходившего от сильного мужского тела, удовольствию слышать не только собственное сердцебиение и трепетать, трепетать, трепетать от наслаждения…
Когда поцелуй кончился, Рик пробормотал что-то, как показалось Китти очень похожее на ругательство. Но что бы это ни было, относилось оно определенно не к ней, а скорее к самому Рику. Об этом свидетельствовало ошеломленное выражение его глаз.
В каком-то смысле Китти понимала, что он испытывает, ведь и сама чувствовала себя так, будто ее смело ураганом. Наверное, ей следовало предпринять какие-то действия — оттолкнуть Рика, дать пощечину, обозвать нахалом, — однако она продолжала стоять неподвижно, глядя на него снизу вверх. В ее висках оглушительно стучала кровь, эхом отдаваясь словно в опустевшем мозгу. Никакого негодования Китти не испытывала, а изобразить его у нее не было сил. Она еще никогда так не целовалась. Ни с кем.
Ей даже в голову не приходило, что поцелуй способен породить такую лавину ощущений.
Наконец Рик отстранился, оттолкнувшись от стены.
— Прости, я… не нарочно. Не обижайся… Не знаю, что на меня нашло… Это у меня впервые, прежде я так на женщин не набрасывался. То есть… Ох, дьявол, что я несу! — Рик провел ладонью по лицу. — Я имею в виду, что не целовал женщин, если они сами того не желали.
Вот видишь, дорогуша, твое реноме не пострадало, прокатился в голове Китти чей-то язвительный смешок. Этот красавец думает, что ты не хотела целоваться с ним. Но он ошибается, верно?
Китти похолодела. Перед ней вдруг встала голая, ничем не прикрытая правда: подспудно она давно уже стремилась к чему-то такому, что произошло минуту назад. Наверное, с того самого момента, когда Рик прикоснулся к ней у минерального источника. Вызванное этим открытием потрясение помешало ей сразу осознать другую сторону услышанного от Рика. Лишь спустя несколько мгновений она сообразила, в чем суть. Подобное у меня впервые, сказал он, и это было чистой воды враньем. У такого прожженного ловеласа если что-то и случалось впервые, то давным-давно. А сейчас он использует отточенные, насквозь лицемерные фразы в расчете на доверчивые женские сердца.
Последнее соображение в значительной степени отрезвило Китти. Нет уж, ей Рик голову не заморочит. И не вскружит. Не на ту напал.
Ну да, разумеется, вновь насмешливо прозвучало в ее мозгу. Ведь это не ты только что таяла от поцелуя с тем, кого считаешь прожженным лицемером. И не тебе потребовалось собрать воедино всю силу воли, чтобы не кинуться парню на шею.
Сердце Китти тревожно сжалось, душа наполнилась ощущением приближающейся опасности. Ясно как день, что для Рика этот поцелуй был лишь развлечением. Так сказать, приятным дополнением к более серьезной финансовой игре, которую он вел с Эвелин. Но для Китти — совсем другое дело. Неожиданно для себя она проникла в такие высокие чувственные сферы, о существовании которых даже не догадывалась. Не было у нее пока такого приятеля, который сумел бы помочь ей в подобном путешествии. И как обидно, что впервые она испытала такие острые ощущения с банальным проходимцем!
Проглотив досаду, Китти отделилась от стены, обогнула Рика и свернула в коридор, который здесь, на третьем этаже, был очень коротким.
— Китти, прости… — негромко прозвучало ей вслед.
Взявшись за ручку своей двери, она оглянулась.
— Сделаем вид, будто ничего не было — хорошо?
Несколько мгновений Рик молчал, потом пожал плечами — неуверенно, как ей показалось.
Задерживаться Китти не стала, вошла в свою комнату и закрыла дверь. Затем прислонилась к ней спиной, закрыла глаза и плотно сжала дрожащие губы. Ей захотелось расплакаться — впервые с того времени как она немного освоилась с мыслью, что ее матери больше нет…
11
Когда Китти ушла, Рик тоже направился в свою комнату. Там машинально вынул из кармана пиджака блокнотик, с которым никогда не расставался, и механически записал перечень блюд, отведанных в ходе первого в этом пансионате ужина: мясо в горшочке, слойки, вишневый пирог, взбитые сливки, кофе. Однако думал совсем о другом. О Китти и своей непонятной выходке. И что на него нашло? Вообразить только, это он, который саму Китти считает странной! Ну зачем, спрашивается, нужно было ее целовать? То есть поцелуй-то был хорош, просто замечателен, взволновал его сверх всякой меры, но это-то и плохо. Зачем ему Китти? Почему он ходит за ней, даже бегает, всматривается в лицо, вслушивается в звуки голоса, интонации речи? Почему она так сильно волнует его?
Рик на миг зажмурился, заново переживая недавний поцелуй. Губы Китти такие нежные, сама она трепетная, податливая, готова была растаять в его объятиях… хотя вообще-то о них говорить не приходится, ведь согласно выдвинутому условию руки пускать в ход запрещалось.
Уголки губ Рика сами собой приподнялись в улыбке. Китти явно не искушена в интимных играх, иначе знала бы, что любой запрет лишь пробуждает фантазию. Впрочем, девчонка совсем молоденькая, все впереди. Постигнет еще подобную науку. Эх, а все-таки не следовало ее целовать! Как она посмотрела на него, когда все кончилось… У него до сих пор перед внутренним взором ее голубые глаза с томным и одновременно изумленным, но с примесью досады, выражением. Не привыкла она к подобным вольностям, сразу заметно — девушка порядочная, как о таких говорят. И наверняка его предположение верно: кто-то из парней обошелся с ней грубо, потому она и относится с предубеждением ко всем остальным. Вот и к нему, Рику, так же, хотя он перед ней ни в чем не провинился. Хотя… Ох, дьявол, этот поцелуй! Нехорошо получилось. Надо еще раз извиниться.
С этой мыслью Рик направился к двери, открыл ее… и увидел, что то же самое сделала Китти. С единственной разницей — она уже шагнула в коридор. Когда ее взгляд упал на Рика, она заметно вздрогнула.
— Ты все еще здесь?!
