— Сейчас, — уклонился он от прямого ответа, — ваши волосы
скрыты под большим белым… гм… тюрбаном. Надевать на ночь тюрбан, как вам
известно, крик моды. — В ту ужасную ночь на пирсе было почти темно, к тому же
на голове у нее был капюшон, а потом волосы залило кровью из раны. Но судя по
ресницам, волосы у нее были каштановые. И он решительно заявил:
— Вы — шатенка. Темная шатенка.
— Что-то вы задержались с ответом. Она внимательно и с
любопытством наблюдала за ним, однако подозрений его поведение у нее не
вызвало.
— Я порой бываю очень рассеян и многого не замечаю, —
парировал он.
— Можно мне посмотреть в зеркало?
Мысль Стивена лихорадочно заработала. Какова будет ее
реакция, когда она не узнает себя в зеркале. Не запаникует ли, увидев свою
забинтованную голову и кровоподтек у виска. Лучше, чтобы в этом случае здесь
находился доктор, который может прийти на помощь.
— В другой раз, — сказал он. — Возможно, завтра. Или когда
снимут бинты.
Шеридан догадалась, что он боится, как бы она снова не стала
рыдать от страха, и заговорила о тюрбанах:
— Думаю, тюрбаны весьма практичны. Они позволяют обходиться
без щеток для волос, гребенок и прочего.
— Совершенно верно, — согласился Стивен, поражаясь ее
благородству и мужеству в столь непростых обстоятельствах. Он был так рад, что
она в состоянии разговаривать, и так тронут ее отношением к нему, что счел
совершенно естественным и абсолютно правильным взять ее за руку, и, с улыбкой
глядя в ее потрясающие серебристые глаза, ласково спросил:
— Как вы себя чувствуете? Вам очень больно?
— Немного побаливает голова, вот и все, — призналась она,
улыбнувшись в ответ, что было вполне естественно и абсолютно правильно. — Не
волнуйтесь, я чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу.
У нее был приятный нежный голос, прямой, открытый взгляд.
Сначала она чисто по-женски забеспокоилась о своей внешности, но сообщение о
том, что выглядит не лучшим образом, восприняла как должное и даже стала шутить
по этому поводу. И Стивен пришел к выводу, что ей чужды притворство и
претенциозность, и в этом, а возможно, и во многом другом она как женщина
уникальна.
К несчастью, вслед за этой мыслью пришла другая, изрядно
испортившая ему настроение и заставившая выпустить ее руку. В его отношении к
ней нет ничего естественного и правильного. Он не только не ее жених, но
виновник гибели ее настоящего жениха. Правила приличия, уважение к памяти
погибшего из-за него молодого человека, наконец, элементарная порядочность
требуют, чтобы он держался подальше от этой девушки. И уж конечно, он не имеет
ни малейшего права дотрагиваться до нее, даже думать о ней.
Чтобы завершить свидание с ней на оптимистической ноте, он
встал, размял затекшие плечи и изрек:
— Итак, если охарактеризовать вашу внешность на данный
момент, я бы сказал, что вы похожи на стильную мумию.
Шеридан улыбнулась, но вид у нее был совершенно измученный.
— Горничная принесет вам завтрак. Обещайте хоть немного
поесть.
Она кивнула и, когда он собрался уходить, тихо произнесла:
— Благодарю вас.
— За что? — обернувшись, удивленно спросил он. Она испытующе
на него посмотрела, и он подумал, что со временем ей удастся заглянуть в его
порочную душу. Но пока, видимо, она еще не разобралась в нем до конца, потому
что на ее губах заиграла теплая улыбка.
— За то, что вы всю ночь оставались у моей постели. От этих
слов он еще острее почувствовал свою вину за все случившееся, за гнусный обман,
за то, что она приняла его, заурядного негодяя, за отважного рыцаря.
Склонив голову в шутливом поклоне, он ободряюще улыбнулся ей
и, чтобы она поняла, с кем имеет дело, сказал:
— Впервые в жизни красивая женщина благодарит меня за
проведенную с ней ночь.
Она скорее смутилась, чем ужаснулась, но несмотря на это, он
испытал облегчение. Он не нуждался ни в отпущении грехов, ни в покаянии.
Главное, что он поступил с этой девушкой честно и больше не чувствовал себя
лжецом и обманщиком.
Направляясь по длинному коридору к своим покоям, Стивен
впервые за долгое время ощутил подъем духа. Чариз Ланкастер идет на поправку. В
этом нет никаких сомнений. Теперь наконец появилась возможность уведомить ее
отца о несчастном случае и заверить его в том, что скоро его дочь будет на
ногах. Прежде всего необходимо узнать его адрес. Это он поручит Мэтью Беннету и
его людям. Они же и вручат послание.
Глава 11
Стивен поднял глаза от письма и кивнул направлявшемуся к
нему светловолосому мужчине лет тридцати с лишним.
— Прошу прощения за то, что прервал ваш отпуск в Париже, —
сказал он Мэтью Беннету, — но дело срочное, довольно деликатное и потому
требует вашего личного участия.
— Счастлив буду сделать все, что в моих силах, милорд, — не
задумываясь ответил поверенный и сел в предложенное ему кожаное кресло у
письменного стола. Его нисколько не обидело даже то обстоятельство, что граф,
прервавший столь необходимый Мэтью отдых, не собирается откладывать письмо, тем
самым заставляя поверенного ждать. Уже несколько поколений семейство Мэтью
имело честь выступать в качестве поверенных семейства Уэстморлендов, и Мэтью
хорошо знал, что эта привилегия, а также огромные денежные вознаграждения были
обусловлены обязательством быть под рукой, как только граф Лэнгфорд того пожелает.
Мэтью, хотя и был младшим компаньоном семейной фирмы, так
поднаторел в делах Уэстморлендов, что несколько лет назад брат графа, герцог
Клеймор, пригласил его для особого поручения. Правда, в то время Мэтью не был
достаточно уверен в себе и, когда узнал, что за поручение, даже хотел
отказаться. Но сейчас он набрался опыта и знаний и не раздумывая готов был
взяться за любое, самое деликатное дело.
Итак, он терпеливо, с напускным безразличием ждал, когда
граф изложит ему суть проблемы, касающейся то ли какого-нибудь сложного
контракта, то ли изменения условий завещания, но скорее всего это будет что-то
сугубо личное, какой-нибудь финансовый или имущественный вопрос, связанный с
нынешней любовницей графа или конфиденциальным благотворительным даром.
Наконец Стивен отложил в сторону письмо управляющего
поместьем в Нортумберленде и, откинувшись в кресле, рассеянно смотрел на
сложную лепнину украшенного фресками потолка высотой почти в восемь метров.
Затем мысли его перескочили с письма управляющего на Чариз Ланкастер, проблему
более сложную. Но только он собрался заговорить со своим поверенным, как
появился помощник дворецкого, пожилой мужчина, в котором Стивен не сразу узнал
бывшего служащего Берлтона, и, вежливо кашлянув, сказал с отчаянием в голосе:
