Стивен нахмурился и устремил свои голубые глаза на доктора.
— Ни в чем? Что вы хотите этим сказать?
— То, что сказал. Ничего больше. Амнезия не всегда
излечивается. Был случай, когда больному пришлось заново учиться говорить,
читать и даже есть.
— Боже мой!
Для вящей убедительности Уайткомб кивнул, а затем добавил:
— Ваши сомнения исчезнут бесследно, если вы учтете еще одно
обстоятельство. Я сказал молодой леди, что до приезда сюда она не имела возможности
проводить много времени со своим женихом. И еще — что она никогда не бывала ни
в этом доме, ни в этой стране. Поэтому ее не тревожит тот факт, что она никого
здесь не узнает и что дом этот для нее незнакомый и чужой. Однако положение
сильно осложнится, когда приедут ее родственники. Если память у нее не
восстановится и она никого из них не узнает, это будет для нее настоящим
ударом. Итак, чем вы готовы рискнуть, чтобы спасти ее от этой печальной участи?
— Чем угодно, — коротко ответил Стивен.
— Я знал, что, поняв всю сложность положения, вы отнесетесь
к этому должным образом. Кстати, я разрешил мисс Ланкастер со следующей недели
вставать с постели, при условии, что она не будет перенапрягаться. — Уайткомб
щелкнул крышкой своих часов и поднялся. — Мне пора. Я получил записку от вашей
милой мамы. Она сообщает, что собирается приехать через неделю в Лондон на
сезон вместе с вашим братом и его женой. С нетерпением жду их приезда.
— Я тоже, — рассеянно бросил Стивен. Глядя вслед выходившему
из кабинета доктору, Стивен подумал о том, что, помимо всего прочего, ему
придется вовлечь в обман всю семью. Он стал засовывать в ящик стола бумаги, и
тут в голову ему пришла мысль еще более ужасная.
Через неделю начнется сезон, посыплются приглашения на рауты
и приемы, и дом будет полон гостей.
Заперев ящик на ключ, он откинулся в кресле и погрузился в
размышления. Допустим, он откажется от всех приглашений, что сделает с большим
удовольствием, но это не решит всех проблем. Друзья и знакомые начнут наносить
визиты, искать встречи с ним, выяснять, почему, приехав на сезон в Лондон, он
ведет себя, как отшельник.
Стивен все больше хмурился и наконец решил, что единственный
выход — это увезти мисс Ланкастер из города в самое дальнее из его поместий.
Придется, разумеется, все объяснить невестке и матери, из-за которых он,
собственно, и приехал в Лондон. Уж очень они его просили об этом, ссылаясь на
то, что вот уже два года его не видели, очень соскучились и буквально мечтают о
встрече. Была и еще причина, о которой Стивен знал. Обе хотели, чтобы он
наконец женился, предпочтительно на Монике Фицуеринг. В последнее время они так
упорно этого добивались, что становилось даже забавно. Но когда Стивен все им
расскажет, они, несомненно, простят его, хотя и будут ужасно разочарованы.
Глава 14
Теперь, когда Стивен наконец осознал всю важность аргументов
Уайткомба и понял, насколько необходимо ему войти в роль любящего жениха, он
решил во что бы то ни стало исправить положение немедленно. Постояв немного у
дверей Шеридан, он приготовился к потоку слез и упреков, которые она обрушит на
него, и, постучав, попросил разрешения войти.
Шеридан вздрогнула при звуке его голоса, но продолжала
переписывать сообщение из лондонской газеты и, когда горничная бросилась к
двери, чтобы впустить его, решительно сказала:
— Передайте, пожалуйста, его светлости, что мне
нездоровится.
Услышав эти слова из уст горничной, Стивен нахмурился,
пытаясь представить себе, насколько сильно навредил ей своей невнимательностью.
— Скажите, что я пришел навестить ее и снова вернусь через
час.
Узнав, что граф собирается снова прийти, Шеридан не испытала
ни радости, ни облегчения. Отныне она не намерена зависеть от него.
Обеспокоенность доктора Уайткомба ее состоянием в это утро передалась и ей, и
она перестала хандрить. Для полного выздоровления, заявил доктор, ей необходимо
окрепнуть физически и не ослаблять умственной деятельности.
Доктор стал выгораживать графа, пытался объяснить его
невнимание к ней занятостью срочными коммерческими делами, обязанностями
человека, занимающего такое высокое положение, проблемами с управляющим одного
из его поместий. Даже намекнул на его пошатнувшееся здоровье. Однако эти весьма
сомнительные доводы все больше убеждали Шеридан в том, что даже второстепенные
дела и светская жизнь для графа гораздо важнее его больной невесты. Мало того,
у нее были все основания считать, что он решил наказать ее, преподать ей
жестокий урок за то, что она дерзнула заговорить о любви и спросила, есть ли у
него сердце.
Как она мучилась! Как корила себя за это! Места себе не
находила. Однако, слушая доктора Уайткомба, обеспокоенного ее здоровьем, и
глядя на его помрачневшее лицо, она постепенно пришла к выводу, что ей не в чем
себя упрекать, что справедливость на ее стороне. Ведь даже доктор о ней
тревожится, не считаясь со временем, приехал издалека ее навестить. Пусть, с
точки зрения умудренных жизненным опытом английских аристократов, любовь —
смешное, никому не нужное чувство, но мог же граф уделить ей немного времени
хотя бы потому, что она больна. И как только она решилась выйти за такого
человека? Рехнулась, что ли? Ведь ничего хорошего в нем нет, только красота, но
недаром говорят, что с лица воду не пить. Она попросит графа расторгнуть
помолвку и жениться на другой женщине, такой же бессердечной и бездушной, как
он сам, разумеется, если после восстановления памяти не вспомнит ничего такого,
что могло бы коренным образом изменить ее решение.
Она просто не могла поверить, что, находясь в здравом уме,
вдруг изменила свои взгляды на брак.
Возможно, отец заблуждался относительно графа, считая его
хорошей партией для дочери, и уговорил ее выйти за него замуж. В таком случае
она поедет к отцу и объяснит, почему передумала. В последние дни она пыталась
вспомнить отца, но никак не могла представить себе его лицо, лишь ощущала
смутное волнение, переполнявшую сердце любовь к нему, захлестнувшую ее теплой
волной, и щемящую тоску разлуки с ним. Нет, отец никогда не заставит ее выйти
замуж за недостойного человека, иначе она не питала бы к нему таких чувств.
Ровно через час Стивен снова постучал в дверь.
Шеридан посмотрела на часы, с досадой отметив про себя, что
по крайней мере он пунктуален, однако это не повлияло на ее решение. Продолжая
просматривать разложенные на письменном столе у окна газеты, Шерри попросила
служанку:
— Пожалуйста, передайте его светлости, что я отдыхаю. —
Шерри не могла не гордиться собой и, хотя понятия не имела о том, какой была
Чариз Ланкастер, не сомневалась в том, что девушка она волевая и решительная.
Чувство вины у стоявшего за дверью Стивена сменилось
тревогой.
