Стивен закричал, но было поздно.
Глава 2
Тяжело опираясь на трость, Ходжкин, дворецкий, в убогой
гостиной молча, с почтением слушал рассказ важного господина, лорда
Уэстморленда о безвременной кончине хозяина. Слушал бесстрастно, как и положено
слуге, и даже потом, когда господин закончил, никак не выказал своих чувств,
лишь старался успокоить лорда.
— Как печально, милорд, для бедного лорда Берлтона и для
вас. Но ничего не поделаешь, несчастный случай есть несчастный случай, и вам не
в чем себя упрекать.
— Думаете, мне от этого легче? Ведь под колесами моего
экипажа погиб человек! — с горечью произнес лорд, обращаясь скорее к самому
себе, чем к дворецкому.
Неудивительно, что пьяный барон угодил под колеса, но факт
остается фактом — правил экипажем не кто иной, как Стивен. И вот он жив и здоров,
а молодой Берлтон погиб, и, как оказалось, даже некому его оплакивать. Такой
несправедливости Стивен не мог стерпеть!
— Уверен, у вашего господина есть где-то семья — кто-то,
кому я мог бы рассказать о случившемся.
Ходжкин отрицательно покачал головой, в полном отчаянии
оттого, что снова потерял работу и вряд ли найдет ее до конца дней своих. Барон
нанял его потому лишь, что больше не нашлось охотников выполнять одновременно
обязанности дворецкого, камердинера, лакея и повара, да еще за такую смехотворную
плату.
Боже! Как же он посмел нарушить правила и подумать о
собственной судьбе? И, откашлявшись, Ходжкин быстро добавил:
— Как я уже вам говорил, у лорда Берлтона нет близких
родственников. Его друзей и знакомых я не знаю, потому что прослужил у барона
всего три недели… — Тут он оборвал свою речь и на лице его отразился ужас. —
Господи! — воскликнул старик. — Я был так потрясен, что совсем забыл о его
невесте. На этой неделе должна была состояться свадьба.
На Стивена опять нахлынуло чувство вины, однако, исполненный
решимости, он спросил:
— Кто она и где ее можно найти.?
— Она американка, барон познакомился с ней за границей, и
завтра она прибывает на судне из наших колоний. Отец ее тяжело болен и не смог
сопровождать дочь, так что скорее всего она приедет либо с родственницей, либо
с компаньонкой. Вчера вечером лорд Берлтон как раз прощался со своей
холостяцкой жизнью. Вот все, что мне известно.
— Но вы должны знать имя девушки. Как Берлтон ее называл?
Напористость лорда Уэстморленда и стыд за свою старческую
забывчивость довели несчастного старика до полного изнеможения.
— Я ведь уже вам говорил, что поступил в услужение к барону
недавно и еще не успел войти к нему в доверие, — стал он оправдываться. — При
мне он называл ее «моя невестушка» или «моя наследница».
— Напрягите память! Ведь упоминал же он хоть когда-нибудь ее
имя!
— Нет… я… Постойте-ка! Что-то припоминаю… Ее фамилия навела
меня на мысль о графстве Ланкашир, где я очень любил бывать в детстве.
Ланкашир. Ланкастер! — завопил он вне себя от восторга. — Вспомнил! Ее фамилия
— Ланкастер, а имя — Шарон… Впрочем, нет! Чариз! Чариз Ланкастер!
Усилия Ходжкина были вознаграждены одобрением лорда. И
тотчас же последовал новый вопрос:
— А как называется ее судно?
Тут Ходжкину не пришлось напрягаться, он сразу вспомнил и,
очень гордый собой, просиял от восторга и даже стукнул тростью об пол.
— «Утренняя звезда»! — завопил он и залился краской,
устыдившись своего недостойного поведения.
— Больше ничего не вспомните? Тут может помочь любая
подробность.
— Есть кое-что, только не хочется болтать лишнего.
— Говорите же, — с неожиданной для самого себя резкостью
сказал Стивен.
— Я слышал от барона, что леди совсем юная и настоящая
прелесть. Насколько я понял, она без ума от своего жениха, а для ее отца
главное — титул барона.
Надежда Стивена на то, что это брак по расчету, растаяла,
как дым, когда он услышал, что девушка без ума от своего жениха.
— Ну а сам барон? — спросил лорд, натягивая перчатки. — Как
он относился к своей женитьбе?
— Видимо, тоже был влюблен в будущую жену.
— Чудесно, — помрачнев, пробормотал Стивен, направляясь к
выходу.
Лишь после его ухода Ходжкин наконец предался мыслям о своей
несчастной доле. За душой у него ни пенни, а о какой-нибудь хоть самой
плохонькой работенке и мечтать нечего. Он сам не знал, как сдержался, чтобы не
просить, нет, не молить лорда Уэстморленда порекомендовать его кому-нибудь, но
не решился на столь бесцеремонный и в то же время бессмысленный шаг. Еще за два
года до того как лорд Берлтон взял его наконец к себе на службу, старик понял,
что никому не нужен камердинер или лакей с лицом, испещренным морщинами,
сутулившийся от старости и едва таскавший ноги.
В полном отчаянии, мучаясь также от ужасной боли в суставах,
Ходжкин, понурившись, прошаркал в свою комнату в задней части убогих
апартаментов, но не успел до нее дойти, как услышал нетерпеливый стук в
парадную дверь и заковылял обратно.
— Да, милорд? — произнес он, увидев на пороге графа, только
что покинувшего дом.
— Когда я садился в экипаж, то вдруг подумал о том, что со
смертью лорда Берлтона вы лишились своего жалованья. Мой секретарь мистер Уитон
позаботится о компенсации, — без обиняков по-деловому сказал лорд и уже перед
самым уходом добавил:
— В моих имениях всегда нужны компетентные люди. Если не
собираетесь на покой, свяжитесь с мистером Уитоном. Он сообщит вам детали.
Закрыв дверь, Ходжкин повернулся, окинул взглядом грязную
комнату и, все еще не веря в случившееся, вдруг почувствовал себя сильным и
молодым. Шутка ли! Получить работу! И не где-нибудь, а в поместье одного из
самых обаятельных и влиятельных аристократов Европы!
И предложил ее граф не из жалости, Ходжкин почти уверен, не
тот он человек, чтобы держать слуг из милости. Напротив, говорят, он со слугами
строг и требует, чтобы в поместьях был идеальный порядок.
«А может, все-таки из жалости?»— терзался сомнениями
Ходжкин, не в силах избавиться от чувства унижения. Но тут он вспомнил, как
граф сказал, что всегда нуждается в людях компетентных, имея в виду его,
Ходжкина. Да, да, так он и сказал: «компетентных». Сердце старика наполнилось
радостью и гордостью.
«Компетентный!»
Ходжкин медленно повернулся к висевшему в холле зеркалу и,
опершись на черную трость, взглянул на свое отражение. Компетентный…
