Его Маргарет…
Даже сейчас, когда он прогуливался у величественных
особняков на Аппер-Брук-стрит, воспоминание о ней вызвало у него улыбку. Так
вот кого напоминает ему Чариз Ланкастер! Его покойную Маргарет. Конечно, не
внешностью, а добротой и мужеством!
В общем, Хью был абсолютно убежден, что Чариз Ланкастер —
настоящий подарок судьбы для Стивена и что он его заслужил.
Стивен, разумеется, не просил у судьбы такого подарка, а
Чариз Ланкастер — такого жениха, который вовсе ей не жених. И вряд ли будет
благодарна судьбе, когда узнает, как Стивен в сговоре с ним, Хью, водил ее за
нос. Зато в лице Хью Уайткомба судьба получила верного союзника, готового ей
помочь довести дело до конца.
— Мэгги, милая! — Хотя жена и ушла в мир иной еще десять лет
назад, он частенько разговаривал с ней, воображая, будто она где-то рядом. —
Кажется, мы скоро сыграем самую лучшую свадьбу за многие годы! Как ты думаешь?
Помахивая тростью, он склонил голову набок, прислушался и
расплылся в улыбке. Ему показалось, что он уже в который раз слышит, как
Маргарет говорит: «Думаю, тебе следует называть меня Маргарет, Хью Уайткомб, а
не Мэгги!»
— Эх, Мэгги, Мэгги, — прош??птал Хью, не переставая
улыбаться, и ответил теми же словами, что всегда: «Ты была моей Мэгги с того
самого момента, когда свалилась с лошади прямо в мои объятия».
«Я не свалилась, а спешилась, только не очень удачно».
— Мэгги, — шептал Хью, — как бы мне хотелось, чтобы ты была
здесь, со мной. «Я и так с тобой».
Глава 18
Стивен намеревался провести ночь с Элен сначала в театре, а
потом — в ее постели, но через три часа после ухода вновь очутился у
собственного дома и очень рассердился, когда никто не вышел на его стук. В
холле он поискал глазами дворецкого или лакея, но их как ветром сдуло, несмотря
на ранний час. Бросив перчатки на тумбочку, Стивен прошел в главный салон.
Дворецкий и тут не появился, поэтому он разделся сам и бросил пальто на ручку
кресла. Достал часы. Может быть, стоят?
Часы показывали половину одиннадцатого, так же как и
бронзовые на каминной полке. Обычно он возвращался домой почти на рассвете, и
то его всегда встречал в холле сонный лакей.
Мысленно вернувшись к проведенному с Элен вечеру, Стивен
почесал в затылке, словно хотел стереть мучившие его недовольство и тревогу.
Сидя рядом с Элен в своей театральной ложе, он почти не смотрел на сцену.
Буквально все его раздражало: игра актеров и музыкантов, декорации и даже запах
духов, доносившийся из соседней ложи, где сидела пожилая вдовушка.
Радужное настроение за ужином, когда Шерри веселила его
забавными, а подчас и очень меткими замечаниями к прочитанным ею в газете
всевозможным новостям, стало портиться, как только он вышел из дома.
К концу первого акта Элен почувствовала, что Стивен не в
духе, и, обмахиваясь веером, с обольстительной улыбкой шепнула:
— Не поехать ли нам ко мне, чтобы разыграть «второй акт»в
более приятной обстановке?
Стивен ухватился за ее предложение, но постельные декорации
нисколько не вдохновили его, и «играл» он еще бездарнее, чем актеры в театре.
Разоблачившись, он обнаружил, что не расположен заниматься любовной игрой,
обычно увлекавшей его, а хочет сразу ринуться в бой, точнее, удовлетворить свою
похоть.
Это, разумеется, не ускользнуло от Элен, и, когда, откинув
одеяло, он встал с постели, она облокотилась на подушку и, глядя, как он
одевается, спросила:
— Тебя что-нибудь тревожит сегодня? С чувством вины и досады
Стивен поцеловал ее в лоб и ответил:
— Даже говорить не хочется. Ситуация слишком сложная и
досадная, чтобы понапрасну тревожить тебя.
Оба понимали, что это — уловка, так же как и то, что
любовница не имеет права ни на объяснения, ни на упреки. Однако Элен Деверне
была исключением из правил. Многочисленные поклонники не делали различия между
ней и любой из прославленных красавиц высшего общества и восхищались ею.
Она сама выбирала себе любовников по душе, и недостатка в
богатых аристократах у нее не было, любой из них только и ждал случая, чтобы
предложить ей содержание, как это сделал Стивен, получив в обмен исключительное
право на ее постель.
Элен улыбнулась, провела ногтем по его коже в глубоком
вырезе расстегнутой рубашки и с самым невинным видом произнесла:
— Одна швея из салона мадам Ласаль говорила, что ты заказал
платья для твоей гостьи и велел немедленно доставить их домой. Итак, что же это
за… ситуация?
Стивен выпрямился и смотрел на нее со смешанным чувством
веселости, раздражения и восхищения ее проницательностью.
— Ситуация, — повторил он, — сложная.
— Так я и думала, — заметила она с многозначительной
улыбкой, но Стивен уловил в ее голосе нотку грусти. Видимо, ее огорчило
пребывание неизвестной женщины в его доме, и это привело его в недоумение. В
кругу избранных, в котором Стивен вращался, даже женатый мужчина мог при
желании завести себе любовницу. В высшем обществе в брак часто вступали люди, совершенно
различные по своему характеру и наклонностям, и любовные связи на стороне после
появления на свет наследника были делом вполне обычным как у мужей, так и у
жен. В браке между аристократами главную роль играло благоразумие, а не
соображения высшей морали. Все это было хорошо известно не только Стивену, но и
Элен, и ее реакция на неизвестную ей Чариз Ланкастер поразила Стивена. Он
склонился, поцеловал ее в губы и фамильярно погладил ее бедро.
— Напрасно ты придаешь этому такое значение. Я приютил бездомную
девчонку, с которой произошел несчастный случай. И теперь жду приезда ее
родственников.
Но выходя из дома, который он предоставил в распоряжение
Элен, Стивен вынужден был признаться себе, что Чариз Ланкастер вовсе не
несчастная бездомная девчонка, а очень умная, восприимчивая, веселая и
интересная женщина. И что особенно удивительно и досадно, так это то, что в
этот вечер ему было гораздо приятнее общество Чариз Ланкастер, чем общество
Элен. Чариз тоже нравилось общество Стивена, разговоры с ним, но еще больше —
его объятия…
Когда экипаж Стивена приближался к дому на Аппер-Брук-стрит,
в голове у него родилась безумная, поистине фантастическая идея. Берлтону
Нечего было ей предложить, кроме невысокого титула и респектабельности, но ей и
ее отцу и этого было достаточно. Сразу после похорон Берлтона, которые
организовал Стивен, он стал выяснять, каково финансовое положение покойного, с
тем чтобы заплатить все его долги, и заодно узнал, что молодой барон был
заядлым картежником. В то же утро фирма Мэтью Беннета предоставила ему полное
досье, из которого явствовало, что Берлтон пустил по ветру все свое небольшое
наследство. В общем, у молодого барона ничего не осталось, кроме карточных
долгов, которые Стивен намеревался погасить, — ни поместья, ни фамильных
драгоценностей, ни даже кареты.
