— Доброе утро, — сказала Шерри и, указав на кипу документов
и корреспонденции на столе, добавила:
— Надеюсь, не помешала. Я подумала, что вы хотите видеть
меня прямо сейчас…
— Нет-нет, не беспокойтесь, — заверил он ее. — Я отослал
секретаря, чтобы мы могли поговорить наедине. Присаживайтесь, пожалуйста. — Он
знаком велел Ходжкину закрыть двери, после чего Шерри села и аккуратно
расправила юбку.
Стивен заметил, что она очень бережно относится к обновке.
Разгладив каждую складочку и проверив, не наступила ли случайно туфлей на
кончик подола, девушка наконец посмотрела на него. Доверчиво и в то же время
пытливо. Она безгранично верила ему, а он, пользуясь этим, собирается
манипулировать ею. Молчание затянулось, но он боялся начать разговор еще
больше, чем накануне вечером, когда отложил его, чтобы насладиться ее обществом
за ужином. Дальше тянуть не имело смысла. И все же Стивен не мог решиться.
Он лихорадочно подыскивал хоть какую-то тему для беседы, но
ничего не нашел и выпалил первое, что пришло в голову:
— Вы хорошо провели утро?
— Пока трудно сказать, — церемонно ответила девушка, но в
глазах ее прыгали искорки смеха. — Ведь мы с вами всего час назад закончили
завтрак.
— Как? Неужели прошел всего час? А мне казалось, гораздо
больше, — с глупым видом произнес Стивен. И вообще он чувствовал себя как
неопытный юнец, впервые оказавшийся наедине с женщиной. — Ладно. А чем вы
занимались после завтрака? — продолжал он расспрашивать.
— Была в библиотеке, как раз когда вы послали за мной,
хотела взять что-нибудь почитать.
— Неужели вы уже прочли все журналы, которые я вам передал?
Ведь их была целая кипа, в нее можно было зарыться.
— А сами вы их читали? — прикусив губу и бросив на него
лукавый взгляд, спросила Шерри.
— Нет, а что?
— Если бы читали, вряд ли сочли бы их полезным чтением.
Стивен понятия не имел о содержании журналов для женщин,
хотя знал, что лучшая половина человечества ими увлекается. Но для поддержания
разговора вежливо поинтересовался, какие именно журналы она имеет в виду.
— Один сочень длинным названием. Если не ошибаюсь,
«Ежемесячное обозрение для женщин, или Депозитарий утонченных развлечений и
рекомендаций: как удовлетворить свои наклонности, как дать пищу уму или
укрепить характер прекрасного пола Англии».
— И все это в одном журнале? — рассмеялся Стивен. — Он
слишком много на себя берет.
— Я тоже так думала, пока не прочла его. Как вы думаете, что
я там нашла?
— Судя по выражению вашего лица, ничего хорошего.
— Статью о румянах.
— О чем?
— О том, как накладывать на лицо румяна. Так интересно, что
не оторвешься. А как вы думаете, что написано под рубрикой «Пища для ума» или
«Укрепление характера»? — поинтересовалась она, притворно нахмурившись, так что
Стивен весь затрясся от смеха. — Правда, в других журналах попадались более
серьезные статьи, как, например, « La Belle Assemblee , или Описание придворных
традиций и мод, особенно необходимых для леди». Весьма поучительный трактат о
том, как надо придерживать юбку при реверансе. Я просто была очарована этой
статьей. Мне в голову не приходило, что, делая реверанс, предпочтительно
пользоваться большими и указательными пальцами обеих рук, а не всеми пальцами,
данными нам Богом. Видите ли, доведенное до совершенства изящество — вот идеал,
к которому должна стремиться каждая женщина.
— Вы сами так решили или же почерпнули эту мудрую мысль из
журнала? — поддел ее Стивен.
Она покосилась на него с поистине уморительным выражением
лица, которое можно было бы назвать волшебной непочтительностью.
— А вы как думаете?
Стивен подумал, что мог бы наслаждаться ее волшебной
непочтительностью и доведенным до совершенства изяществом до конца дней своих.
— Пожалуй, следовало бы выкинуть эту макулатуру из вашей
спальни.
— О нет, ни в коем случае! Вы не должны этого делать. Я
читаю журналы на сон грядущий.
— На сон грядущий? — удивился Стивен, поскольку она говорила
вполне серьезно.
— Ну да! И после первой же страницы начинаю засыпать.
Действует лучше любого снотворного.
Оторвав взгляд от ее очаровательного лица, Стивен смотрел,
как заструились ее медные локоны по плечу, когда, отбросив их со лба, она
нетерпеливо тряхнула головой. И все же ему больше нравилось, когда ее роскошные
волосы свободно ниспадали на ее правую грудь. Тут Стивен спохватился. Что за
ерунда, черт возьми, лезет ему в голову?
— Поскольку к румянам и реверансам вы равнодушны, хотелось
бы знать, что вас интересует?
«Вы, — подумала Шерри. — Меня интересуете вы. Почему вы
сейчас в смятении? Почему иногда улыбаетесь мне так, словно никто больше для
вас не существует, а в иные моменты, я это чувствую, вообще не хотите меня
видеть, даже если я рядом с вами. Мне интересно все, что интересно вам, потому,
что я очень хочу что-то значить для вас. Меня интересует история. Ваше прошлое.
Мое прошлое».
— История! Я люблю историю, — весело сообщила она после
паузы.
— А что еще?
— Поскольку в памяти была полнейшая пустота, Шерри ответила
первое, что пришло в голову:
— И, кажется, еще лошадей.
— Почему вы так считаете?
— Вчера, катаясь по парку, я видела женщин, ехавших верхом,
и у меня почему-то возникло ощущение… счастья. Я была так взволнована! Мне
показалось, что я тоже умею ездить верхом.
— В таком случае следует подобрать вам коня и выяснить это.
Я сообщу в Таттерсоллз, чтобы для вас подобрали хорошую смирную кобылку.
— Таттерсоллз?
— Это аукцион по продаже коней.
— А можно мне поехать туда посмотреть?
— Это вызвало бы скандал. — Она удивленно взглянула на него,
и он улыбнулся. — Женщин не пускают на Тат.
— Ах вот оно что. Но я не хочу, чтобы вы зря потратили
деньги на лошадь. А вдруг мне только показалось, что я умею ездить верхом?
Нельзя ли сначала проехаться на одном из ваших коней, чтобы выяснить это? Я
могла бы попросить кучера…
— Даже не думайте, — строго сказал Стивен. — Мои лошади не
для женщин, какими бы умелыми наездницами они ни были. На них нельзя совершать
прогулки по парку.
— Но я мечтала скакать галопом так, чтобы ветер бил в лицо.
