Перспектива получить самую высокую похвалу за успешную
организацию «Ярмарки невест» во время ее дежурства привела патронессу в такой
восторг, что она пропустила мимо ушей оскорбительные выпады в адрес
благословенных залов Альмака, подаваемых там закусок и напитков, а заодно и
посетителей.
— Ну, хорошо, входите.
Опасения Шерри опозориться на балу оказались напрасными.
Встретили ее радушно, и весь вечер она танцевала. В общем, бал, можно сказать,
удался, если не считать каких-то второстепенных деталей. Но пока не пробило
одиннадцать, до самой последней минуты Шерри была в напряжении, ожидая
появления Стивена. Он не пришел, и напряжение сменилось разочарованием. Однако
она не злилась, не возмущалась, а приняла это как должное. Она догадывалась,
что к Альмаку граф относится скептически и вряд ли отправился бы туда ради нее.
Да и с какой стати? Уитни и старая герцогиня заблуждались, полагая, что графу
она небезразлична, теперь Шерри это поняла. Стараясь не думать о нем, Шерри
стала прислушиваться к разговору девушек с их мамашами, стоявших кружком рядом
с ней. Время от времени они вежливо обращались к Шерри, чтобы она не скучала.
Почти все девушки были моложе ее и очень компанейские, если, конечно, не вели
заумных бесед. В то же время приходилось только удивляться их осведомленности
относительно дохода, перспектив и происхождения буквально каждого холостяка в
зале, и стоило ей случайно бросить взгляд на мужчину, как они сами или их
мамаши и компаньонки с готовностью выкладывали все, что им было известно о нем.
Шерри это забавляло, в то время как мисс Чарити приводило в смущение.
Герцогиня Клермонт, суровая пожилая особа, которая привезла
на бал свою внучку Дороти Ситон, тоже американку, как и Шерри, кивнула головой
в сторону красивого молодого человека, который просил Шерри оказать ему честь,
станцевав с ним второй по порядку танец, и предупредила.
— На вашем месте я бы вежливо отделалась от молодого
Мэйкписа. Он всего лишь баронет, и его доход не превышает пяти тысяч.
Это услышал Николае Дю Билль, который почти весь вечер
провел за карточным столом и только сейчас подошел к Шерри.
— Вы выглядите такой растерянной, cherie, — весело шепнул
он, наклонившись к ней. — Поразительно, не правда ли, что в стране, которая
кичится своими утонченными манерами, без зазрения совести болтают о подобных
вещах.
Музыканты освежились прохладительными напитками, закусили и
вернулись в зал. Снова заиграла музыка.
— У мисс Чарити ужасно измученный вид, — сказала Шерри,
повысив голос, чтобы он не утонул в общем шуме. Мисс Чарити услышала свое имя и
тотчас вскинула голову:
— Дорогое дитя, я совсем не устала. Просто ужасно зла на
Лэнгфорда. Ведь он обещал прийти! Ну ничего, дам ему хорошую взбучку за такое
невнимание к вам!
Вдруг все повернулись и стали смотреть куда-то в сторону,
разговоры оборвались, но вскоре возобновились, теперь уже шепотом. К счастью,
Шерри не подозревала, что произошло, и продолжала разговор с Чарити.
— Не важно, мэм, — ответила она. — Я прекрасно обхожусь без
него.
Однако мисс Чарити стояла на своем.
— До чего же я зла! За последние тридцать лет, если мне
память не изменяет, ни разу не была в такой ярости!
В это время, услышав монолог Чарити Торнтон, рядом с ними
остановилась герцогиня Клермонт. Вдруг что-то привлекло ее внимание, и она
воскликнула.
— Не верю своим глазам!
Все вокруг разом заговорили, а герцогиня приосанилась и
громко скомандовала внучке:
— Дороти, поправь прическу и платье. Такой шанс нельзя
упустить.
Шерри невольно посмотрела на Дороти, которая, как и
большинство дебютанток, начала поспешно прихорашиваться. Одни поправляли
волосы, другие расправляли складки на платьях. Дожидавшиеся приглашения
кавалеров на танец толпой устремились в туалетную комнату, чтобы привести себя
в порядок.
— Что происходит? — с недоумением спросила Шерри у Ники — за
ним ей ничего не было видно.
Он скользнул взглядом по лицам блондинок и брюнеток,
которые, зардевшись, возбужденно переглядывались, и, даже не обернувшись,
ответил:
— Либо начался пожар, либо появился Лэнгфорд.
— Это невозможно. Ведь двери закрывают в одиннадцать.
— И тем не менее готов биться об заклад на крупную сумму,
что все дело в нем. Инстинкт женщин никогда не подводит, они, как охотники,
почуяли дичь. Хотите, я сейчас посмотрю!
— Только, пожалуйста, незаметно. Николае осторожно оглянулся
и сообщил:
— Он задержался у входа, приветствует патронесс. И тут
Шерри, неожиданно для самой себя, обошла Ники и направилась в туалетную
комнату, но не вертеться перед зеркалом, не прихорашиваться. Боже упаси! Просто
ей необходимо было обрести душевное равновесие, ну и чуть-чуть поправить
прическу.
Дожидаясь своей очереди, Шерри обнаружила, что девушки
только и говорят что о ее женихе, однако ничего утешительного для себя не
услышала.
— Моя сестра упадет в обморок, когда узнает, что Лэнгфорд
был нынче в Альмаке. Прошлой осенью на балу у леди Миллисент он немного
поухаживал за ней, но на этом все и кончилось. А она до сих пор мечтает о нем,
— сказала одна девушка, к немалому удивлению остальных.
— Но прошлой осенью, — возразила другая, — Лэнгфорд
собирался сделать предложение Монике Фицуеринг.
— Ничего подобного! Я слышала разговор моих сестер, они
совершенно точно знают, что прошлой осенью у него был… — она прижала ладонь к
губам, и Шерри стоило большого труда расслышать конец фразы:
— бурный роман с одной известной замужней леди.
— А вы когда-нибудь видели его cherie amie? — спросила одна
из девушек, и все, как по команде, повернулись к ней. — Два дня назад моя тетя
встретила его с ней в театре.
— Cherie amie? — вырвалось у Шерри. Она просто представить
себе не могла, что, отужинав с ней и своими родственниками, он сразу помчался с
какой-то женщиной в театр.
Девушки, с которыми она уже успела познакомиться в этот
вечер, рады были предоставить своей новой подружке, к тому же американке,
необходимую информацию, чтобы она получше разобралась в тончайших нюансах
сплетен.
— Cherie amie — куртизанка, женщина, удовлетворяющая
низменные наклонности мужчины. Одна из них, самая красивая, Элен Деверне.
— Как-то вечером я слышала разговор моих братьев. Они
сказали, что восхитительнее ее нет на земле. Ее любимый цвет — бледно-лиловый,
и, представьте… Лэнгфорд заказал для нее посеребренный кабриолет с сиденьями из
бледно-лилового бархата.
