«Поцелуй!» Он мысленно ее поцеловал. И хотел, чтобы она это
почувствовала. И она почувствовала. Шерри нашла его руку, как в первый день,
когда к ней вернулось сознание.
Это был всего лишь миг, и он мог остаться незамеченным, если
бы даже Стивен смотрел на нее, а не на друзей, зашедших в ложу. Шерри сделала
вторую попытку, и на этот раз он своей ладонью накрыл ее руку, а его сильные
пальцы переплелись с ее пальцами. Искра пробежала по телу девушки, когда Стивен
стал гладить большим пальцем ее ладошку, делая круговые движения. Это тоже был
поцелуй, но какой-то другой, более медленный, долгий, глубокий. И у Шерри
перехватило дыхание.
Сердце у нее учащенно забилось, когда она посмотрела на
красивую мужскую руку, лежавшую на ее коленях под раскрытым веером, а сама она
готова была растаять от его прикосновений.
В партере и амфитеатре было шумно, все с любопытством
разглядывали публику, занимавшую ложи, и Шерри стоило огромных усилий скрывать
свое волнение. Подумать только, что может сделать с ней палец Стивена! А ведь
ничего особенного не произошло. Он просто провел пальцем по ее ладони.
Наконец он отпустил ее руку, и сердце девушки вошло в свой
обычный ритм. Шерри простить себе не могла подобную глупость. От какого-то
случайного прикосновения вообразила Бог знает что. И все же, то ли из озорства,
то ли из любопытства, решила еще раз все повторить и погладила большим пальцем
его пальцы, рассеянно слушая его разговор с братом. Никакой реакции. Стивен
просто раскрыл ладонь, и Шерри даже показалось, что он сейчас уберет руку.
Однако этого не произошло, и поскольку он повернул ладонь кверху, она опустила
глаза и погладила все его пальцы, один за другим, от самых кончиков и до
основания, а он продолжал увлеченно беседовать с братом. Снова никакой реакции.
Тогда Шерри стала водить пальцем по его ладони, не пропуская ни одной линии,
словно писала: «Я люблю тебя! Люби меня тоже, пожалуйста». Бывали моменты,
когда Шерри почти не сомневалась в его любви. Как страстно он ее целовал, как
ласково ей улыбался. Но ни разу не сказал: «Я люблю тебя». А Шерри это было
необходимо, как воздух. И она продолжала водить пальцем по его ладони.
Стивен больше не мог притворяться, что поглощен умным
разговором, и бросил взгляд на склоненную голову Шерри. Ее вполне безобидные
прикосновения привели Стивена в полную боевую готовность, словно он уже целый
час занимался сексуальными играми. Сердце его гулко стучало от
неудовлетворенного желания, однако он старался продлить удовольствие и пошире
раскрыл ладонь. А что еще ему оставалось в этом гудевшем, как пчелиный рой,
многолюдном зале? Стивен испытывал наслаждение не только от ее прикосновений,
но и от сознания, что эти прикосновения ей приятны.
В том блестящем и насквозь фальшивом мире, в котором он жил,
роли были четко распределены: жена производит на свет наследника, муж содержит
семью, создает положение в обществе, а с любовницей удовлетворяет страсть.
Поэтому сплошь и рядом случались супружеские измены, поскольку в брак вступали
не по любви, а по расчету. Едва ли в двадцати семьях из тысячи, знакомых
Стивену, мужья и жены испытывали друг к другу нечто большее, чем простую
привязанность. Зато в сотнях семей и этого не было, не говоря уже о каких-то
прикосновениях, которые нисколько не волновали супругов. Однако Шерри они
волновали.
Из-под полуприкрытых век Стивен изучал ее профиль, в то
время как она своими нежными пальчиками гладила его ладонь, ставшую необычайно
чувствительной, и когда начала в третий раз, он, с трудом превозмогая желание,
разлившееся по телу горячей волной, попытался сосредоточить внимание на ее
движениях. Кончиками пальцев Шерри начертила на его ладони полукруг, а рядом —
две взаимно-перпендикулярные линии. Получились две буквы: «Ч»и «Л», ее инициалы
— Чариз Ланкастер.
Стивен перевел дух, оторвал взгляд от ее пальцев и подумал о
том, с каким удовольствием увел бы ее сейчас в какой-нибудь укромный уголок и
впился губами в ее губы… Воображение уже рисовало ему ее восхитительные груди,
когда в партере началось оживление, обычное перед началом спектакля, и Шерри
оставила в покое его руку, отчего он испытал облегчение, смешанное с
сожалением.
Девушка всем телом подалась вперед, следя за тем, как под
изящной аркой с изображениями женщин, держащих трубы и лавровые венки,
раздвигался занавес.
По дороге домой Стивен не выпускал ее руки из своей,
чувствуя себя глупым влюбленным мальчишкой.
— Кажется, спектакль вам понравился, — заметил он, когда по
залитой ярким светом полной луны дорожке они шли к парадному входу.
— Очень понравился! — Глаза Шерри светились восторгом. —
Музыка показалась мне знакомой. Только музыка — не слова.
За этой новостью последовала другая, тоже приятная. Помогая
Шерри снять накидку, Кольфакс сообщил, что старая герцогиня уже изволит
почивать.
— Благодарю, Кольфакс, ты можешь последовать ее примеру, —
недвусмысленно сказал Стивен, которому воображение снова стало рисовать
волшебные картины. Дворецкий пошел к себе через холл, по пути гася свечи,
оставив свет только в приемной зале. Стивен посмотрел на Шерри, которая
собиралась пожелать ему спокойной ночи.
— Благодарю вас за чудесный вечер, милорд, и…
— Мое имя Стивен, — сказал он, поражаясь, что до сих пор не
попросил ее называть его по имени.
Шерри понравилось это интимное обращение, и она решила тут
же его использовать.
— Благодарю вас, Стивен, — очень довольная, произнесла она,
но не успела войти во вкус, как он взял ее за локоть и повел в залитый лунным
светом салон, закрыл дверь на ключ и, вместо того, чтобы пройти в глубину
комнаты, повернулся к Шерри.
Оказавшись между запертой дверью и Стивеном, девушка
смотрела на его лицо, наполовину освещенное луной, пытаясь понять, что он
собирается делать здесь в темноте.
— Что?.. — начала было она.
— Вот что… — ответил он и уперся руками в дверь так, что ее
голова оказалась прижатой к двери.
Затем, не дав Шерри опомниться, он прильнул губами к ее
губам, крепко прижался к ней и стал шевелить бедрами. Трудно описать, что
творилось с Шерри.
Она тихонько застонала, обвила его шею руками и ответила на
его поцелуй. Боже, какое счастье ощущать во рту его язык, слышать его учащенное
дыхание, когда он неистово целует ее, и полностью отдаться этим восхитительным
движениям его бедер.
Глава 37
С утренним выпуском «Пост»в руке Томас Морисон прошел в
уютную маленькую столовую и с опаской посмотрел на молодую жену, которая, так и
не доев завтрака, сидела, устремив взгляд в окно, на шумную лондонскую улицу.
— Чариз, в последние дни тебя что-то беспокоит?
