— Я всегда говорил, сэр, — заметил он, пока Ники застегивал
свой бордовый бархатный жилет, — что ни один англичанин не умеет завязывать
шейный платок так, как вы.
Ники весело посмотрел на него.
— А я всегда отвечал, Вермонд, что я больше француз, чем
англичанин, а ты недолюбливаешь англичан, и этим все объясняется…
Их разговор был прерван настойчивым стуком в дверь, и
камердинер пошел открывать.
— В чем дело? — спросил Ники, удивленный тем, что
высокомерный камердинер впустил в его спальню какого-то там лакея.
— Позвольте доложить вам, милорд, что в голубом салоне вас
ждет молодая леди. Она в расстроенных чувствах и говорит, что вы знаете ее как
мисс Ланкастер. Она прибыла в наемном экипаже, дворецкий никогда ее не видел и
не хотел пускать, но она так настаивала! С ней, видно, не все в порядке.
Он осекся, заметив жесткий взгляд господина, который так
стремительно направился к двери, что едва не сшиб его с ног.
— Шерри?! — воскликнул Ники, и его тревога возросла, когда
она бросила на него полный отчаяния, затравленный взгляд. По ее лицу бежали
слезы, и оно было таким бледным, что на его фоне серебристые глаза казались
темными. Девушка сидела на самом краешке софы, не то собираясь вскочить, не то
в обмороке свалиться на пол. — Что случилось?
— Ко… ко мне… вернулась память, — задыхаясь, ответила Шерри.
— Я… я обманщица. Все… обманщики! Чариз была помолвлена с Берлтоном. По… почему
Стивен при… притворялся? Нет, это я притворялась…
— Помолчите, — почти приказал Ники, налил в стакан изрядную
порцию бренди и протянул его Шерри. — Выпейте. Все до капельки, — сказал он,
когда девушка, сделав глоток, поперхнулась и хотела поставить стакан. — Сразу
придете в себя, — уговаривал ее Дю Билль.» Видимо, она вспомнила, что никогда
не была помолвлена со Стивеном Уэстморлендом, и у нее началась истерика «, —
предположил Николае.
И после всего Дю Билль еще о ней беспокоится, подумала
Шерри, взглянув на него как на сумасшедшего, и стала пить бренди большими
глотками, все время кашляя.
— Помолчите несколько минут, — сказал Ники, когда она
попыталась снова заговорить, и Шерри покорно умолкла, уставившись на свои
ладони и чувствуя, как крепкий напиток горячей волной разлился по телу. Слишком
много всего свалилось на Шерри. Возвращение памяти, Чариз Ланкастер с ее
ужасными обвинениями. Она в отчаянии убежала из дома и чуть ли не час бродила
по улицам, придумывая, как убедить Стивена в том, что она не обманщица, что она
любит его и он не должен слушать эту Чариз. И тут ее осенило: женихом Чариз
Ланкастер был Берлтон, а не Стивен Уэстморленд. От такого открытия голова у
Шерри пошла кругом.
В общем, вся эта история была похожа на шараду, в которой
каждый играл свою роль. Потом она сидела в парке, и проносившиеся в мозгу
воспоминания и видения едва не свели ее с ума. Но сейчас она хотела знать,
зачем ее так чудовищно обманули, и под действием бренди готова была принять
любое объяснение.
— Я пошлю за Лэнгфордом, — сказал Ники, заметив, что щеки ее
порозовели.
— Нет! Нет! Не надо! — взмолилась Шерри. По ее голосу Дю
Вилль понял, что она близка к истерике, сел напротив и ласково произнес:
— Договорились. Без вашего согласия я не выйду из этой
комнаты.
— Сейчас я все объясню, — сказала Шерри, призвав на помощь
всю свою выдержку, но тут же передумала, решив, что вряд ли ей еще представится
случай получить честные ответы на свои вопросы, чтобы не блуждать больше по
этому лабиринту лжи, прежде чем она расскажет о себе. — Впрочем, нет, сначала
объясните вы, — очень вежливо попросила она.
Ники заметил, как тщательно Шерри взвешивает каждое слово, и
догадался, что вовсе не каприз и не истерика привели ее к нему, а причины куда
более веские. Об этом свидетельствовала и следующая ее фраза, повергнувшая Ники
в смятение:
— Вы единственный из тех, кого я знаю, кому нет никакого
смысла играть в эти игры, затеянные семейством Уэстморлендов.
— Не лучше ли обсудить все это с вашим женихом?
— Моим женихом! — расхохоталась Шерри, покачав головой. —
Чариз Ланкастер была обручена с Артуром Берлтоном, а не со Стивеном
Уэстморлендом! Хватит с меня лжи…
— Выпейте еще бренди, — прервал ее Ники.
— Не нужно мне никакого бренди! — воскликнула Шеридан. — Мне
нужно знать правду! Неужели не понимаете?
Почувствовав, что слишком разошлась, Шерри взяла себя в руки
и с мольбой посмотрела Ники в глаза.
— Я только потому к вам и пришла, что вы не принимали
активного участия в этом… ужасном фарсе. Вы даже ни разу не назвали графа моим
женихом, не в пример остальным. Помогите мне, ради Бога. Скажите правду. Всю
правду. Иначе я просто сойду с ума.
Ники был поражен, когда за два дня до этого Уэстморленд
объявил об их помолвке, однако, узнав от Уитни о смерти отца Шерри, понял
причину такой поспешности. Это помогло бы Шерри легче перенести потерю отца, а
также возможное возвращение памяти, когда она поймет, что ее обманули.
Уайткомб всячески ограждал Шерри от правды, но сейчас, Ники
был в этом уверен, ей больше всего была нужна правда, только правда.
Слава Богу, доктора здесь нет, и Ники может рассказать
девушке все, потому что она только ему доверяет.
— Пожалуйста, помогите мне, — спокойно, но с нотками
отчаяния в голосе произнесла Шерри. — Я тоже вам кое-что расскажу после того,
как выслушаю вас… Ничего не буду скрывать. Даже позора, который мне пришлось
пережить. Терпеть не могу лицемерия.
Ники выпрямился, приготовившись к нелегкому разговору, но не
отвел глаз, когда сказал:
— Буду с вами предельно откровенным, если вы готовы
выслушать правду.
— Вполне готова, — решительно заявила Шерри.
— С чего начать?
— С самого начала, — печально усмехнувшись, ответила Шерри.
— Прежде всего мне хотелось бы узнать, почему граф выдавал себя за моего
жениха. Последнее, что я помню до того, как очнулась в доме графа с
забинтованной головой, это наша с ним встреча на пристани, когда он сообщил,
что лорд Берлтон погиб.
От Ники не ускользнуло, что, говоря о гибели Берлтона, Шерри
стала очень серьезной, но нисколько не опечалилась. Значит, как и предполагал Уэстморленд,
она не успела влюбиться в барона.
— Берлтон попал под колеса экипажа ночью, накануне вашего
прибытия, — начал Ники без обиняков.
— Мне жаль, что он погиб, — произнесла девушка тоном,
укрепившим решимость Ники сказать ей всю правду, не вилять и не лгать. Это по
крайней мере принесет ей облегчение. — Я только не понимаю, при чем тут граф.
