— Что значит твое имя?
— Мое имя? — переспросила она после минутного раздумья и
объяснила, что ее назвали по имени цветка на родине ее матери, в Англии,
которая находится за морем. Индеец недовольно заворчал, и Шеридан спросила:
— Ну хорошо, а как бы вы меня назвали?
— Какой же ты цветок? — сказал он, внимательно рассматривая
ее веснушчатое лицо и растрепанные волосы. — Ты — огонь. Ты — пламя. Ты —
пылающий факел.
— Что? — Шеридан рассмеялась. — Вы хотите сказать, что мои
волосы такого же цвета, как огонь?
Даже враждебность индейца и его норовистый конь никак не
повлияли на дружелюбие и любопытство девочки, она просто не умела долго
злиться.
— А вот папа, — улыбнулась она, — зовет меня морковкой.
Морковка — это овощ… ну, как… маис. Она тоже рыжая, как я. Точнее, оранжевая.
— У белых имена не такие красивые, как у индейцев. Шеридан
очень хотелось сказать, что уж лучше называться морковкой, чем собакой, но,
будучи девочкой вежливой и воспитанной, она воздержалась, только спросила:
— А как бы меня называли индейцы?
— Огненные Волосы, — ответил он. — А если бы ты была
мальчиком, — Мудрый на Века.
— Как это?
— Ты уже мудрая, — попытался он объяснить. — Мудрая, но не
старая. Молодая.
— О, мне бы очень хотелось называться мудрой! — воскликнула
Шеридан, подумав, что индеец ей решительно нравится. — Мудрая на Века, —
повторила она, очень довольная, бросив взгляд на улыбающегося отца.
— Ты женщина, — надменно возразил индеец, остудив ее пыл, —
а женщины не бывают мудрыми. Твое имя — Огненные Волосы.
Шеридан не возмутилась, даже не заикнулась о том, что папа
считает ее очень умной, потому что индеец ей все равно нравился, и
примирительно сказала:
— Огненные Волосы — очень красивое имя. Впервые за все время
старик улыбнулся и сразу помолодел. Видимо, догадался, что его высказывания
могли показаться Шеридан обидными.
— Нет, ты Мудрая на Века, — сказал он, пытаясь загладить
неловкость, и улыбнулся папе: мол, решение это окончательное и обсуждению не
подлежит.
Отец одобрительно кивнул, и Шеридан уже в который раз подумала
о том, какая замечательная штука жизнь. Пусть внешне все люди разные, в душе
они мало чем отличаются друг от друга.
Все любят посмеяться, побеседовать, помечтать… и, что греха
таить, похвастать своей отвагой и смелостью.
Ведь печаль — родная сестра плохого настроения, а плохое
настроение быстро проходит. Шеридан сама в этом не раз убеждалась.
Глава 5
На следующее утро за завтраком отец по достоинству оценил
украшенный кисточками и бисером необычайно красивый пояс, который Спящая Собака
носил на своих бриджах из оленьей кожи. Оказалось, что он сам его сделал. Тут
же была заключена сделка: Спящая Собака делает модные пояса и браслеты, а отец
их по пути продает.
С согласия индейца Шеридан назвала его коня Быстрые Ноги и теперь
охотно ехала на нем. Пока отец и Спящая Собака, удобно устроившись в фургоне,
вели долгие беседы, она скакала впереди, а потом возвращалась к ним,
пригнувшись к шее лошади. При этом ее пышные волосы, смешиваясь с конской
гривой, развевались на ветру, а смех колокольчиком звенел под ослепительно
голубым небом.
В тот день, когда Шерри, преодолев страх, впервые помчалась
галопом, она с гордостью спросила индейца, похожа ли она теперь хоть немного на
индейских мальчиков. Индеец вытаращил от удивления глаза, затем бросил в траву
огрызок яблока.
— А может ли Мудрая на Века на всем скаку поднять с земли
эту штуку? — в свою очередь спросил он и указал на огрызок.
— Конечно, нет, — ошеломленно ответила девочка.
— А индейские мальчики могут. Прошло три года, и Шерри уже
проделывала не только этот, но и многие другие трюки, что не могло не
встревожить отца. Зато индеец к успехам своей ученицы относился одобрительно, и
не успевала она освоить очередной фокус, как Спящая Собака показывал новый.
Благодаря индейцу доходы их множились день ото дня. У него
были золотые руки, и любая сделанная им вещь моментально находила покупателя.
Вдобавок Спящая Собака оказался прекрасным охотником и рыболовом, и у них в
меню прибавилось блюд.
Шерри в голову не приходило, что их маленькая дружная
компания со стороны выглядела довольно странно. Старый индеец, юная леди в
брюках из оленьей кожи, галопом скачущая на коне без седла, по-мужски, да еще
частенько задом наперед, и красивый ирландец с мягким приятным выговором,
большой любитель азартных игр. Было чему удивляться.
Но Шерри скорее казалась странной жизнь в душных шумных
городах, таких, как Балтимор, Огаста или Шарлотта. Она даже перестала мечтать о
доме в деревне Шервинз-Глен, ради которого отец, по его словам, играл в карты,
надеясь на крупный выигрыш.
Своими мыслями Шерри поделилась с красивым голубоглазым
испанцем лет двадцати пяти через несколько дней после того, как он решил
присоединиться к ним по пути из Сент-Огастин в Саванну.
— Carajnia
[2]
, — сказал он, смеясь от души. — Очень хорошо,
что ты не торопишься в Ирландию, потому что твой папа — слишком слабый игрок.
Вчера как раз мы играли в заведении мадам Гертруды, и я сидел напротив него. Ну
и мошенничают же там!
— Мой папа никогда не мошенничает! — вскочив, возмущенно
крикнула Шерри, но испанец удержал ее за руку.
— Успокойся, другие мошенничают. А твой папа этого не
понимает.
— Почему же ты не пристрелил этих негодяев? — с горячностью
спросила Шерри, бросив взгляд на его пистолет. Подумать только! Эти подонки
смеют обманом выуживать у отца потом и кровью заработанные деньги! И она
повторила:
— Всех надо было пристрелить, до единого!
— Так бы я и поступил, querida
[3]
, если бы сам тоже не
мошенничал. — Он весело улыбнулся. Шеридан вырвала у него руку.
— Ты обманывал моего папу?
— Нет, нет. — Он пытался придать лицу серьезное выражение. —
Я мошенничаю, лишь когда мошенничают другие, иначе просто нельзя, иными
словами, отвечаю обманом на обман.
Как выяснилось позднее, Рафаэля, азартного игрока, выгнали
из дому, и ему пришлось покинуть асиенду его семьи в Мексике в наказание за его
пагубные пристрастия.
