— В пользу Лэнгфорда! — бросил он через плечо, но когда
потянул ручку двери на себя, снова услышал удар о стену и заглянул внутрь. —
Нет, в пользу Дю Вилля! Ой, нет, в пользу Лэнгфорда! Ой, нет.. — Не успел он
захлопнуть дверь, как один из соперников по ту сторону стукнулся об нее.
Помедли управляющий еще секунду, остался бы без головы.
Шум наконец прекратился, а управляющий еще долго стоял,
привалившись спиной к двери и не решаясь ее открыть. Но тут дверь сама
открылась, и он ввалился в комнату, в то время как Лэнгфорд и Николае Дю Вилль
спокойно прошли мимо него и направились в игровой зал. Оставшись один,
управляющий с облегчением вздохнул и медленно обвел глазами комнату, которая
каким-то чудом, казалось, не пострадала. Он уже было возблагодарил Бога, когда
внимание его привлек столик с полированными краями, у которого треснула ножка.
Управляющий схватился за сердце, словно и оно дало трещину, и на ватных ногах
подошел к ломберному столу, недоумевая, каким образом на нем очутилась пивная
кружка, но тут же в ужасе обнаружил в зеленом сукне под ней огромную дыру.
Прищурившись, он более тщательно осмотрел комнату. В углу у круглого стола
стояли четыре стула, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся колченогими.
Золотые часы, обычно красовавшиеся в центре
инкрустированного буфета, были сдвинуты вправо. Он потянулся к ним трясущимися
руками, чтобы поставить на место, и тут же вскрикнул, так как циферблат
вывалился, а стрелки двигались то в одну, то в другую сторону.
Потрясенный до глубины души, управляющий ухватился за
ближайший стул, но стул развалился прямо у него под рукой.
Стоило Дю Виллю и Лэнгфорду появиться в центральной зале,
как там начался оживленный разговор. Все делали вид, будто нисколько не интересуются
тем, что только что произошло.
То ли не замечая устремленных на них любопытных взглядов, то
ли притворяясь, будто не замечают, соперники расстались в центре залы: Лэнгфорд
пошел искать служителя, разносящего напитки, а Дю Вилль — к своему карточному
столу.
— Кажется, моя очередь сдавать? — спросил он, усаживаясь.
Молодые повесы закивали головами, герцог Стэнхоуп вежливо
ответил, что точно не помнит, а Баскервиль, чувствуя, что посрамлен в глазах
двух молокососов, решил как-то себя реабилитировать.
— Хорошо бы проинформировать молодых людей о том, что между
вами произошло, иначе они не только не смогут сосредоточиться на игре, но
проведут ночь без сна, если не узнают, чем кончился ваш поединок. Вы оба
совершили недостойный поступок.
— Нам просто нечего рассказывать, — мягко произнес Ники,
взяв со стола колоду карт и со знанием дела тасуя ее. — Мы говорили о свадьбе.
Баскервиль приободрился, однако сомнения его не рассеялись.
Один молодой повеса посмеивался про себя, зато второй, тот, что набрался, с
наглой ухмылкой выложил все, что думал.
— О свадьбе? — захихикал он, многозначительно глядя на
порванный воротник Ники. — Двое мужчин говорили о свадьбе?
— Да. Решали, кому из нас быть женихом, — беззаботно ответил
Ники.
— И кому же выпала эта честь? — поинтересовался повеса, тот,
что потрезвее, предостерегающе глядя на своего пьяного друга и стараясь всеми
силами показать, что верит этой байке.
— Мне выпала честь быть шафером, — процедил Ники сквозь
зубы, бросая фишки на середину стола.
— Свадьба! Ха-ха! — рассмеялся подвыпивший повеса и
отхлебнул еще из бокала.
Николае Дю Билль медленно повернулся к нему:
— Может быть, вам больше нравятся похороны? Опасаясь
скандала, Баскервиль поспешил вмешаться:
— Вы только свадьбу обсуждали с Лэнгфордом? Вас не было
довольно долго.
— Еще мы обсуждали маленьких стареньких леди с провалами в
памяти, — иронично ответил Ники. — И поражались мудрости Господа, который, по
неизвестной причине, позволяет им время от времени болтать всякую чушь чуть ли
не до самой смерти, хотя мозги у них уже давно вышли из строя.
Герцог Стэнхоуп круто повернулся к Дю Виллю:
— Надеюсь, вы не имеете в виду женщин нашего круга?
— Возможно, вы ее знаете. У нее странное имя — Чарити. Но ей
больше подошло бы «Куриные мозги».
— Возможно, — сказал герцог, с трудом сдержав смех и сразу
сообразив, что речь идет о его старшей сестре.
К счастью, в этот момент подошел джентльмен, дружески
кивнувший Дю Виллю и самому герцогу.
Пододвинув стул к Дю Виллю, он сел рядом с ним и внимательно
посмотрел на молодых джентльменов, ожидая, когда их ему представят. Никто,
кроме Дю Вилля, не догадался этого сделать.
— Эти парни с длинными языками и тугой мошной — лорды
Бэнбрейтен и Айли, — сказал он севшему рядом с ним джентльмену, а молодым
повесам представил его:
— Полагаю, имя графа Лэнгфорда вам известно?
Оба кивнули, а Николае, закончив сдавать карты, сказал:
— А теперь мы с графом постараемся облегчить ваши карманы,
выудив оттуда все, что еще осталось от денег ваших отцов.
Дю Вилль взял свои карты и поморщился от боли в ребре.
— Не пошла карта? — хмыкнул герцог Стэнхоуп, не поняв, что с
Ники.
Полагая, что вопрос адресован ему, Стивен бросил взгляд на
опухшие пальцы правой руки и заглянул в свои карты:
— Я бы не сказал.
Он обернулся, когда служитель принес на подносе два стакана
превосходного бренди. Один взял себе, а другой передал Дю Виллю.
— Ваше здоровье! — вежливо сказал он и бросил удивленный
взгляд на одного из молодых повес, который в этот момент потянулся за своей
рюмкой и опрокинул ее — .
— Не умеет пить, — пояснил Ники, заметив взгляд Стивена.
Стивен скрестил ноги и с неодобрением посмотрел на краснолицего молодого
человека с мутными глазами.
— Пожалуй, им следовало бы поучиться хорошим манерам, прежде
чем появляться в обществе.
— Совершенно с вами согласен, — ответил Ники.
Глава 59
Скефингтоны покинули арендуемый в городе дом и вернулись к
себе в деревню Блинтонфилд. Поэтому Ники потребовалось на три часа больше, чем
он рассчитывал, чтобы встретиться с Шеридан и реализовать романтический план,
который, по мнению Лэнгфорда, был лучшей — и единственной — возможностью доставить
девушку к нему и убедить ее, что у него по отношению к ней были самые серьезные
и честные намерения.
Тот факт, что на сей раз Ники собирался выступить в роли
доверенного лица Стивена Уэстморленда, а не его соперника или врага, нисколько
его не смущал. Прежде всего он старался сделать все возможное, чтобы помирить
Шеридан со Стивеном, которым, сам того не желая, нанес вред. В то же время ему
очень импонировала его новая роль. Ники предстояло уговорить Шеридан уйти от
Скефингтонов, сказав ей, что в поместье неподалеку требуется гувернантка, а на
ее место привезти двух других гувернанток с безукоризненной репутацией.
