Нина Егоровна облокотилась о стол локтями.
– Пожалуйста, не думайте, что диаспора сродни секте. Ланкшмийцы живут вполне по-современному, пользуются всеми благами цивилизации, ездят за границу, работают, но у них очень сильны традиции и – уж не понимаю как, учитывая, какой негатив льется сейчас на людей из всех СМИ, – им удается воспитывать детей в почтении к старшим. Женщины, живущие в Павловске, с удовольствием, подчеркиваю – именно с удовольствием, а не по принуждению носят национальную одежду и совсем не рвутся получать высшее образование, их вполне устраивает роль домашней хозяйки. Павловск находится в урожайном крае, там даже брошенный в землю кирпич заколосится, а ланки талантливые огородники, к ним за овощами-фруктами ездит вся округа.
Мне надоело слушать даму, и я остановила ее.
– Нина Егоровна, почему вы не хотите ответить на элементарный вопрос: Агата и Азамат ваши родственники?
– Какая вам разница? – наконец-то Сонькина потеряла спартанское спокойствие. – Зачем вы пришли? Книгу передать? Спасибо за труд. Что еще вам надо? Извините, я занятой человек, мне пора уходить.
Я не шевельнулась.
– Где Азамат?
– Понятия не имею, – солгала Сонькина, – никогда не слышала о таком человеке.
– На вешалке висит его зеленый пуховик, – напомнила я.
– Это моя одежда, – снова соврала хозяйка.
– Вы носите молодежный – укороченный, до талии, фасон? – улыбнулась я. – А где рукав разорвали? Видите ли, Азамат при мне задел за штырь, торчавший из тележки с тюками, и порвал рукав. И еще. Сейчас на улице валит мокрый снег, который идет с ночи, а зеленая куртенка совершенно сухая. Значит, Азамат пришел сюда давно…
Неожиданная мысль заставила меня замолчать. Куртка! Снег! Мокрый искусственный мех! Капельки воды!
– Хватит! – вдруг крикнула Нина Егоровна. – Покиньте мой дом! Вы уже натворили дел, принесли нам страшную беду, можете быть довольны. Убирайтесь!
Я не стала спорить.
– Ладно. Но я далеко не уйду. Встану у вашей двери и позвоню начальнику полиции. Пока Пономарев сюда будет ехать, покараулю на выходе, чтобы Азамат не удрал. Убиты два человека, нам нужно побеседовать с ним. Он любовник Агаты и стопроцентно знает необходимую следствию информацию. С Григорием к вашему дому приедут журналисты, и ваша спокойная жизнь закончится. Вам решать, что лучше: шум-гам вокруг вашей фамилии, снимки Азамата и Агаты в желтой прессе или…
– Проваливайте! – закричала женщина. – Я не из пугливых!
– Не надо, – тихо произнес за спиной знакомый голос, – нам совсем не нужен громкий скандал.
Я обернулась. На пороге кухни стоял одетый в джинсы и свитер Азамат.
Глава 32
– Не надо, Нинуша, – повторил молодой человек, – она не отстанет.
Сонькина упала на стул.
– Ну откуда ты взялась на нашу голову? Сама не понимаешь, что наделала. Им же опять бежать придется!
– Кому? – быстро спросила я. – От кого? Куда?
Азамат подошел к столу и опустился на табуретку.
– Мне придется рассказать правду.
– Никогда! – решительно возразила хозяйка квартиры.
Азамат вздернул подбородок и попросил:
– Свари лучше кофе. – Потом посмотрел на меня. – Вы ошиблись в самом принципиальном моменте: мы с Агатой не любовники и никогда ими не были.
– Я видела вас сидящими на диване на складе, – перебила его я, – слышала ваш разговор. Агата вас целовала!
– Верно. Только поцелуй был в щеку. Не очень сексуально, да? – спросил Азамат.
Мне пришлось кивнуть. Художник взял чашку, поданную ему Сонькиной.
– Странно, что такая умная и образованная женщина, как вы, ведет себя как старая сплетница на лавке у подъезда, – продолжал парень. – Той-то простительна такая реакция, но вам… Мы с Агатой брат и сестра, разговор наш не имел ни малейшего отношения к ее мужу, а касался нашего личного врага Амина и его единственного сына.
– Брат и сестра? – повторила я. – Ну, предположим, я вам поверила. Но тогда у меня возникают вопросы. Вашу сестру зовут Агата Хашимова?
– Конечно, – преспокойно солгал Азамат.
– Она родилась в Казахстане? – не успокаивалась я.
– Верно, – подтвердил молодой человек.
– А как ваша фамилия? – чуть ли не пропела я.
– Понимаю, куда вы клоните, – безо всякого волнения ответил Азамат. – Я Угулбеков. Мать Агаты вышла замуж второй раз, в этом браке на свет появился я. Но это не мешает нам…
– Это не мешает вам безостановочно врать, – не выдержала я. – Агата Хашимова скончалась, едва прожив на свете один месяц, она, ее родители и остальные дети погибли в пожаре. И, чтобы не выслушивать очередную порцию россказней, я скажу: имя Агата не характерно для Казахстана, и другого человека с таковым там нет. Назовите ее настоящее имя. Она тоже Угулбекова?
– Ой, молчи! – испугалась Нина. Потом повернулась ко мне: – Произошла ошибка. Агата жива, но ее папа с мамой утонули.
– Скончались от ожогов, – поправила я.
– Ну да, ну да, – закивала Сонькина, – их нет, а Агату ошибочно сочли мертвой…
Мне стало смешно. Азамат же буркнул:
– Нина, не надо. Хорошо, я расскажу правду.
– Пожалуйста, нет! – взмолилась Нина Егоровна.
– Иного выхода я не вижу, – вздохнул Азамат. И торжественно заявил: – Я настоящий король ланкшмийцев, прямой потомок Сауда Справедливого. Агата моя старшая сестра.
– Доброе утро, ваше величество, – не удержалась я.
Азамат вдруг рассмеялся.
– Обращайтесь ко мне просто «сир»… Как бы вы сейчас ни ехидничали, благородной крови во мне не убавится.
– Послушайте меня, – сказала хозяйка квартиры, – без предвзятости, спокойно, не перебивая. Я говорила вам, что в конце двадцатого века диаспорой в Павловске стал руководить Амин, которого прозвали Злой.
Я поняла, что мне все же придется выслушать историю народа ланки, а Сонькина продолжала вещать без остановки…
Ланкшмийцы уважительно относятся к своему главе. Естественно, слово «король» сейчас звучит редко, но старейшина обладает почти безграничной властью, ему подчиняются, с ним советуются по разным вопросам и по сию пору лечатся его настойками и другими снадобьями. После памятной войны в начале двадцатого века, той, что расколола народ ланки на две неравные группы и привела на трон Амина Первого, никаких масштабных скандалов в диаспоре не случалось. А с развитием научно-технического прогресса обитатели Павловска мало-помалу начали общаться с разбросанными по всему миру родичами. Вражда, раздутая некогда шаманом, давно сошла на нет. Короля Сауда вспоминали добрым словом, Амина Первого уважали.
