Трое американских ламантинов все торчали в центре зала. Один из них носил футболку с надписью «Roma»,
[56]
словно без нее вечно забывал, в каком городе находится. Время от времени он бросал неприязненные взгляды в сторону Лео и Фрэнка, как будто их присутствие было ему неприятно.
Что-то в этом мужике беспокоило Лео. Скорее бы вернулась Хейзел.
— Она поговорила со мной, — сказал вдруг Фрэнк. — Хейзел мне сказала, что ты узнал про мою жизнь.
Лео вздрогнул: он уже почти забыл, что Фрэнк стоит рядом с ним.
— Твоя жизнь… о, обгоревшая палка. Точно, — Лео подавил желание поджечь свою руку и зловеще захохотать. Довольно прикольная идея, но он же не зверь, в конце концов.
— Слушай, старик, — сказал он. — Расслабься. Я никогда не сделал бы ничего, чтобы тебе навредить, ведь мы же одна команда.
Фрэнк вертел в руках свой значок центуриона.
— Я всегда знал, что огонь может меня убить, но с тех пор как в Ванкувере сгорел дом моей бабушки… такая возможность кажется более реальной.
Лео кивнул. Он чувствовал симпатию к Фрэнку, но с парнем было непросто общаться, когда заходила речь о доме его семьи. Это все равно, что сказать: «Я разбил свой „Ламборджини“», — и ждать, что люди будут говорить: «О, бедный малыш!»
Но вслух Лео этого, разумеется, не сказал.
— Твоя бабушка… погибла при пожаре? Ты не рассказывал.
— Я… я не знаю. Она была больна и уже очень стара, говорила, что умрет в свое время, по-своему. Но мне кажется, она выбралась из огня: я видел, как из пламени вылетела птица.
Лео призадумался.
— Значит, все члены твоей семьи умеют во что-то превращаться?
— Вроде как, — ответил Фрэнк. — Моя мама умела. Бабушка считала, что из-за этого она и погибла на войне в Афганистане. Мама пыталась помочь каким-то своим приятелям и… Я точно не знаю, что произошло. Взорвалась зажигательная бомба.
Лео сочувственно поморщился.
— Значит, мы оба потеряли матерей в огне.
Он не собирался этого делать, но взял и рассказал Фрэнку всю правду про ту ночь в мастерской, когда ему явилась Гея, а его мать умерла.
У Фрэнка увлажнились глаза.
— Я терпеть не могу, когда люди говорят: «Мне жаль, что так вышло с твоей мамой».
— Это всегда звучит фальшиво, — согласился Лео.
— Но мне жаль, что так вышло с твоей мамой.
— Спасибо.
Хейзел все не возвращалась. Американские туристы бродили кругами по Пантеону, и Лео показалось, что каждый раз они придвигаются ближе, как будто хотят незаметно подобраться к могиле Рафаэля.
— Когда мы жили в Лагере Юпитера, — проговорил Фрэнк, — лар нашего домика, Ретикул, как-то сказал мне, что у меня больше сил, чем у остальных полубогов, потому что я сын Марса, плюс по маминой линии мне досталась способность превращаться. Он добавил, что именно поэтому моя жизнь привязана к обгоревшей палочке, что огромная слабость нужна для равновесия.
Лео вспомнил свой разговор с богиней мщения Немезидой у Большого Соленого озера. Она говорила что-то похожее про равновесие весов. «Везение — это мошенничество. Настоящий успех требует жертвы».
Его печенье с предсказанием по-прежнему лежало в кармане пояса, ожидая, что его вскроют. «Скоро ты столкнешься с проблемой, которую не сможешь решить. Хотя я могла бы тебе помочь… не задаром».
Жаль, что Лео не мог вытащить эту мысль из головы и засунуть в пояс для инструментов. Она постоянно приходила ему на ум.
— У всех нас есть слабости, — заметил он. — Взять хоть меня: я просто до слез забавный и симпатичный.
Фрэнк фыркнул.
— Может, у тебя и есть слабости, но твоя жизнь не зависит от куска дерева.
— Не зависит, — признал Лео, а сам уже размышлял: если бы у него была та же проблема, что и у Фрэнка, как бы он ее решил? Почти любую ошибку проектирования можно исправить. — Интересно…
Он глянул вокруг и осекся: трое американских туристов перестали ходить кругами и направлялись к ним, уже не таясь. Они целенаправленно шли к могиле Рафаэля, мрачно глядя на Лео.
— М-м-м… Фрэнк, — позвал Лео. — Десять минут уже прошли?
Фрэнк проследил за его взглядом. На лицах американцев читались злоба и озадаченность, как будто они страдали лунатизмом и им снился пренеприятнейший кошмар.
— Лео Вальдес, — проговорил чувак в футболке с надписью «Roma». Голос у него изменился, в нем зазвучали глухие металлические нотки. Он так говорил по-английски, как будто это не родной для него язык. — Мы снова встретились.
Все трое туристов разом моргнули, и их глаза загорелись золотом.
Фрэнк вскрикнул:
— Эйдолоны!
Ламантины сжали мясистые кулаки. В обычной ситуации Лео не испугался бы, если бы его угрожали убить толстяки в шляпах с обвисшими полями, но сейчас он подозревал, что эйдолоны опасны даже в этих телах, особенно если дэхам все равно, выживут ли законные владельцы тел или нет.
— В дыру они не пролезут, — сказал Лео.
— Точно, — кивнул Фрэнк. — Сейчас лучше всего спуститься под землю.
Он превратился в змею и скользнул в люк. Лео прыгнул следом, а дэхи наверху взвыли:
— Вальдес! Убить Вальдеса!
XXXVIII
ЛЕО
Одна проблема решена: люк у них над головами автоматически закрылся, отрезав дорогу их преследователям. А еще исчез единственный источник света, но с этим Лео и Фрэнк могли смириться. Лео только надеялся, что им не придется вылезать тем же путем, каким они сюда забрались, так как сомневался, что сумеет отодвинуть плиту, находясь под землей.
По крайней мере одержимые эйдолонами ламантины остались по ту сторону. Над головой Лео мраморный пол содрогался, видимо, толстые туристы со злости топали по нему ногами.
Наверное, Фрэнк снова превратился в человека, во всяком случае, Лео слышал, как здоровяк сопит в темноте.
— И что теперь? — спросил Фрэнк.
— Так, без паники, — предупредил Лео. — Я сейчас создам небольшой огонь, чтобы можно было видеть.
— Спасибо, что предупредил.
Указательный палец Лео загорелся, как свечка, воткнутая в пирог в честь дня рождения. Стало видно, что они стоят в длинном туннеле с низким потолком.
Как и предсказывала Хейзел, подземный ход понижался, потом выравнивался и вел на юг.
— Ну, — сказал Лео. — Он ведет только в одну сторону.
— Давай найдем Хейзел, — откликнулся Фрэнк.
У Лео не нашлось возражений против такого предложения, и они двинулись вниз по коридору. Лео шел впереди, подняв вверх руку с огнем. Он чувствовал себя спокойнее, зная, что следом топает здоровый, сильный Фрэнк, умеющий превращаться в страшных животных. Кто знает, вдруг одержимые туристы каким-то образом пробьются через люк, протиснутся внутрь и бросятся в погоню? Интересно, могут ли эйдолоны бросить те тела, просочиться под землю и вселиться в одного из них?
