— Хорошо, — произнесла Аннабет. — К рассвету мы должны…
— Стойте, — Перси показалось, что по его коже провели льдом. — Нам нужно остановиться.
— Почему? — не поняла Аннабет.
— Лео, стой! — завопил юноша.
Слишком поздно. Из тумана вынырнуло другое судно и протаранило их лоб в лоб. За одно короткое мгновение Перси отметил случайные детали: другая трирема; черные паруса с намалеванной на них головой Медузы Горгоны; на носу корабля столпились огромные воины, не вполне люди, в греческих доспехах, с мечами и копьями наготове; бронзовый таран, закрепленный на уровне воды, ударяющий в корпус «Арго-II».
Аннабет с Перси едва не вылетели за борт.
Фестус выдул струю огня, и с десяток крайне удивленных воинов, вопя, попрыгали за борт, однако большая часть ринулась на борт «Арго-II». За поручни и мачту зацепились абордажные крюки, в доски корпуса вонзились железные «кошки».
К тому времени, как к Перси снова вернулась способность соображать, враги их окружили. Из-за тумана и темноты сложно было сказать наверняка, но нападавшие походили на человекоподобных дельфинов (или дельфиноподобных людей). У некоторых были вытянутые серые рыла, другие держали мечи корявыми плавниками, третьи ковыляли на частично сросшихся ногах, у четвертых вместо стоп росли ласты, напомнившие Перси клоунские ботинки.
Лео зазвонил в тревожный колокол и кинулся к ближайшей баллисте, но на него бросилась целая куча стрекочущих воинов-дельфинов.
Аннабет и Перси встали спина к спине, как делали уже много раз, и вытащили оружие. Перси попытался призвать волны, надеясь, что сможет раздвинуть корабли или даже опрокинуть вражеское судно, но ничего не случилось. Как будто что-то отталкивало его волю и вырывало море из-под его контроля.
Он поднял Анаклузмос, готовясь сражаться, но они безнадежно проигрывали численностью. Несколько десятков воинов опустили копья и взяли ребят в кольцо, благоразумно держась на расстоянии удара от меча Перси. Люди-дельфины открывали свои пасти, пересвистывались и что-то лопотали. Раньше Перси не представлял, как ужасны на вид дельфиньи зубы.
Юноша напряженно размышлял. Может, он сумеет вырваться из круга и уничтожить парочку нападавших, но остальные наверняка насадят их с Аннабет на копья.
По крайней мере, воины, кажется, не собирались убивать их сразу. Они удерживали ребят на месте, пока остальные головорезы хлынули вниз и принялись обшаривать корабль. Перси слышал, как они вламываются в каюты и дерутся с его друзьями. Даже если остальные полубоги успели вовремя проснуться, у них не было шансов против такой огромной банды.
По палубе протащили полубессознательного, стонущего Лео и швырнули на груду веревок. Внизу шум борьбы постепенно стихал. Либо остальных скрутили, либо… Перси даже думать об этом не хотел.
Круг копий разомкнулся: воины пропустили кого-то внутрь. Выглядел новоприбывший как человек, но по тому, как расступались перед ним дельфины, Перси заключил, что это главарь. Он был одет в греческие боевые доспехи — сандалии, килт и наголенники, нагрудник, украшенный тщательно выполненными изображениями морских чудовищ, — и все это было сделано из золота. Даже меч, греческий клинок, похожий на Анаклузмос, был не бронзовым, а золотым.
«Золотой мальчик, — подумал Перси, вспомнив свой сон. — Им придется встретиться с золотым мальчиком».
Больше всего Перси нервировал шлем того парня: забрало было сделано в форме маски, напоминающей голову горгоны: кривые клыки, страшный оскал, а вместо волос — извивающиеся вокруг лица золотые змеи. Перси когда-то сталкивался с горгонами и заметил, что сходство (на его вкус, пожалуй, даже слишком сильное) налицо.
Аннабет повернулась и встала с ним плечом к плечу. Перси подавил порыв обнять ее, защитить, так как опасался, что дочь Афины этого не одобрит. К тому же он не хотел показывать парню в золотом, что Аннабет — его девушка. Не стоит выдавать врагу свои слабости, они и так уже попались.
— Кто вы? — спросил Перси. — Что вам нужно?
Воин в золотом тихо засмеялся и, прежде чем Перси успел отреагировать, одним молниеносным движением клинка выбил Анаклузмос у него из рук, так что меч улетел в море.
С таким же успехом воин мог бросить туда легкие Перси, потому что у юноши вдруг перехватило дыхание. Его еще никогда не обезоруживали так легко.
— Ну, здравствуй, братец. — У воина в золотом оказался низкий густой голос с причудливым акцентом, возможно, жителя Ближнего Востока, казавшийся смутно знакомым. — Всегда рад ограбить нашего брата, сына Посейдона. Я — Хрисаор, Золотой Меч. Что же до того, чего я хочу… — Золотая маска повернулась к Аннабет. — Ну, это просто. Я хочу все, что есть у тебя.
XXX
ПЕРСИ
Сердце Перси бешено колотилось, когда он смотрел, как Хрисаор расхаживает взад-вперед, пристально рассматривая их, точно премированный скот. С десяток его дельфиноподобных воинов продолжали держать ребят в кольце, целясь копьями прямо в грудь Перси, а десятки других разбойников обыскивали корабль, так что снизу доносился грохот и треск ломаемых вещей. Один из бандитов протопал вверх по лестнице с ящиком амброзии в руках, другой тащил охапку стрел от баллисты и ящик с греческим огнем.
— Осторожнее с этим! — предупредила Аннабет. — Этого достаточно, чтобы оба наших корабля взлетели на воздух.
— Ха! — хохотнул Хрисаор. — Мы все знаем про греческий огонь, девочка. Не волнуйся. Мы тысячелетиями грабили и топили корабли в Mare Nostrum.
— Я уже где-то слышал такой акцент, — сказал Перси. — Мы встречались раньше?
— Не имел удовольствия. — Золотая маска горгоны скалилась на них, так что невозможно было проследить за выражением лица Хрисаора. — Но я все о тебе слышал, Перси Джексон. О да, молодой человек, который спас Олимп. И его верная закадычная подруга Аннабет Чейз.
— Никакая я не закадычная подруга, — прорычала Аннабет. — Кстати, Перси, тебе знаком его акцент, потому что он говорит, как его мать. Мы ее убили в Нью-Джерси.
Перси нахмурился.
— Я совершенно точно уверен, что с таким акцентом в Нью-Джерси не говорят. А кто его?.. Ой.
Все встало на свои места. Кабачок садовых гномов тетушки Эм — логово Медузы Горгоны. Она тоже говорила с таким чудным акцентом, по крайней мере, до тех пор, пока Перси не отрубил ей голову.
— Твоя мать — Медуза? — спросил он. — Чувак, не повезло же тебе.
Судя по горловому звуку, раздавшемуся под маской, теперь Хрисаор тоже рычал.
— Ты такой же наглый, как и первый Персей, — проговорил он. — Но ты прав, Перси Джексон. Мой отец — Посейдон, а Медуза — моя мать. После того, как эта так называемая богиня мудрости превратила Медузу в чудовище… — Золотая маска повернулась к Аннабет: — Это же вроде твоя мать, если не ошибаюсь… Двое детей Медузы оказались в ее утробе, как в ловушке, не в состоянии родиться. И когда настоящий Персей отрубил Медузе голову…
