Энни нашла тяжелую сковороду и налила в нее масла. Потом разбила в миску несколько яиц и принялась взбивать их с небольшим количеством молока. Пока она резала лук и зеленый перец, представляла, как выглядело это место, когда здесь жила семья. Дети — смеющиеся, катающиеся на лодках, играющие в теннис. Служанка, накрывающая стол для ленча на террасе. Или, быть может, лакей в белых перчатках, подающий коктейли.
Она надеялась, что сможет показать дом потенциальным покупателям, пока в нем еще стоит мебель. Дизайнеры миссис Каррингтон поработали на славу, сделав его одновременно и уютным, и элегантным. Антиквариат, который она видела до сих пор, производил большое впечатление. Неудивительно, что миссис Каррингтон хотела перевезти его в свой дом в Палм Спрингс.
Когда ингредиенты были готовы, она обратила свое внимание на французскую булку с твердой корочкой, которую купила в булочной в Транквилити.
Энни шарила в ящике в поисках ножа, когда дверь на кухню распахнулась. Резко вскинув голову, она развернулась, нож, звякнув, упал на пол.
Поначалу она подумала, что это ветер, но потом увидела мужчину, стоявшего в дверях. Его белые штаны и темно-синяя ветровка промокли насквозь. Волосы взъерошены ветром, щеки покраснели от холода. На его лице была такая гримаса ярости, что у нее по спине побежали мурашки.
– Что вы… — Энни нагнулась и подняла нож. Когда она выпрямилась и посмотрела на него, нож она держала перед собой, словно оружие. — …здесь делаете?
– Зашел, потому что холодно. — Он взглянул на нож, потом ей в лицо. — Вот что вы здесь делаете?
– Я здесь работаю. — Она с напускной бравадой вздернула подбородок. — А вы держитесь подальше отсюда. Думаю, миссис Каррингтон будет не очень рада, когда увидит пятна на своих драгоценных ковриках.
Он взглянул вниз, на лужи воды, образующиеся вокруг его парусиновых туфель. Потом снова посмотрел на нее со смесью удивления и недоверия.
– Вы, должно быть, шутите. — Его голос был тихим от едва сдерживаемой ярости. — Кто вы такая, черт возьми?
Она с угрожающим жестом подняла нож.
– Вопросы буду задавать я, если не возражаете. И сейчас, я думаю, вам лучше уйти, прежде чем…
Одним мягким движением он ухватил ее за руку и стал выворачивать, пока Энни не выпустила нож. Тот упал на пол между ними.
– Вы как сюда попали? — Его голос понизился, то ли от гнева, то ли от напряжения.
С трудом она вырвалась из его захвата и отскочила.
– С помощью ключа. Который дала мне миссис Каррингтон. — Она снова вздернула подбородок. — И еще я включила бесшумную сигнализацию, которая сработала, когда вы открыли эту дверь. — Она почувствовала, как от такой наглой лжи у нее вспыхнули щеки. Но она была сейчас в отчаянном положении, находясь в пустом доме, во власти незнакомца, который был похож на самого дьявола. Сердце девушки неслось вскачь, как неуправляемый поезд.
При этих словах он внимательно посмотрел на нее, потом откинул голову и рассмеялся. Смех?
– Вы не слышали, что я сказала? Если вы не уйдете…
– Да. — Он все еще смеялся. — Вооруженные охранники. Вы забыли еще упомянуть злобных псов.
Она тут же поняла, что ее поймали на лжи. Она пугливо оглянулась, думая, куда бежать, чтобы спастись от него. Поняв намерения девушки, он тронул ее запястье.
– Подождите. Не бойтесь.
Она отдернула руку, перепугавшись еще больше.
– Кто вы, что вам здесь нужно?
– Меня зовут Бен. Бенедикт Каррингтон.
– Каррингтон? — У нее отвисла челюсть. — Но я… — Она попыталась объясниться: — Миссис Каррингтон не говорила, что в доме кто-то будет.
– Сожалею. Я не потрудился сообщить матери о своих планах. Когда она сказала, что решила продать дом, мне вдруг захотелось приехать сюда. — Он нагнулся и поднял нож, потом шагнул к девушке, не спуская с нее прищуренных глаз. — С чего вдруг она решила дать вам ключи от «Уайт Пайнс»?
Его тон был не таким надменным, как у миссис Каррингтон, но все же в нем проскальзывали собственнические интонации. Хотя он был намного старше мальчика на портрете, Энни поняла, что это один и тот же человек. Те же темные серьезные глаза. Та же предельная сосредоточенность.
Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал спокойно.
– У меня агентство недвижимости в Транквилити. Ваша мать наняла меня, чтобы я занималась продажей дома. — Она посмотрела на него. — Если вы сюда приехали, то где ваша машина?
– В гараже. — Бен подошел еще ближе, и под его взглядом она чувствовала себя крайне неуютно. — Теперь моя очередь задавать вопросы. Где вы встречались с моей матерью?
– Я не встречалась с ней. Она позвонила мне вчера и прислала в мой офис ключи и инструкции.
– Что-то не похоже на мать. Она редко нанимает людей, если не знает о них все, что можно узнать.
– Она была подругой моей матери, с которой вместе училась в консерватории.
Он кивнул.
– Вот это на нее больше похоже. Если моя мать знала вашу, она не будет считать вас посторонним человеком. Вот, можете забрать, только пообещайте, что не всадите мне в грудь. — Он подал ей нож, продолжая смотреть на нее так, что у нее покраснели щеки.
Она взяла нож, почувствовав, как волна тепла пробежала вдоль позвоночника, когда их пальцы соприкоснулись. Бен взглянул на еду.
– Организуете вечеринку?
– Я приготовила ужин для себя. Но и вам хватит, если вы голодны.
Это было самое меньшее, что она могла сделать, чтобы как-то загладить свое поведение. Теперь, когда у нее было время успокоиться, Энни чувствовала себя очень глупо из— за своего поведения. Она подумала, что выдумки Шелли насчет привидений привели в действие ее слишком богатое воображение.
Он кивнул.
– Спасибо. Принимаю ваше приглашение. Умираю от голода. Когда я разбиваю свою лодку о груду камней, у меня всегда хороший аппетит.
В окно Энни заметила перевернутую лодку, чьи порванные паруса болтались на ветру. Глаза ее расширились.
– Так вы тот дурак… — Она поймала себя на слове и поправилась: — Вы тот человек, который был в море во время шторма?
Он был удивлен, заметив румянец на ее щеках, и не хотел, чтобы эта небольшая оговорка осталась без комментария.
– Да. Тот самый дурак. — Румянец вспыхнул еще сильнее, что явно пришлось по душе молодому человеку. Ему это показалось очень привлекательным.
Бен набрал пригоршню рубленого зеленого перца и закинул его себе в рот.
– Думаю, мне надо переодеться во что-то сухое. Я буду через несколько минут.
Он повернулся и вышел из комнаты.
Энни глубоко вздохнула. Затем она оторвала кусок бумажного полотенца и вытерла лужи на полу. При этом она называла себя последней идиоткой.
