Хотя герцог владел роскошным особняком в Лондоне и приобрел
несколько великолепных поместий, все же предпочитал постоянно жить в
Лендсдауне, мрачном, уединенном доме, возведенном в средние века одним из его
прадедов. В последующие годы каждый новый владелец добавлял очередную
пристройку в стиле своего времени.
Стивену, изучавшему архитектуру, здание казалось
непропорциональным, безвкусным, мрачным уродством. Единственным его
достоинством была близость к Гренд— Оук, материнскому имению. Он решил провести
зиму именно там, частично потому, что Уитни, Клейтон и лорд и леди Джилберт
собирались отпраздновать Рождество с леди Алисией, но в основном, чтобы быть
рядом с Эмили, возвратившейся накануне из Испании. Вчера он ухитрился провести
с ней несколько минут наедине, после того, как она прислала записку с
извещением о своем приезде. Правда, выглядела она такой усталой, что Стивен
велел ей немного поспать.
Теперь же ему не терпелось скоротать с ней вечери уладить
дела с лордом Лансберри. Сунув руку в карман, он вынул великолепное кольцо с
изумрудом, окруженном бриллиантами, которое намеревался надеть на пальчик Эмили
после того, как поговорит с ее отцом. Кольцо сверкало в полутемном экипаже:
поистине королевское сокровище стоимостью в целое состояние. Но Стивена не
волновала цена, впрочем, как и исход беседы с Лансберри: просто не было причин
ожидать, что герцог что-то имеет против этого союза.
С безлунного неба сыпал легкий снежок. Из дома поспешно
выбежал лакей, чтобы помочь кучеру Стивена с лошадьми. Дворецкий Лансберри
распахнул двери и снял с плеч Стивена теплый плащ.
— Добрый вечер, милорд, — с поклоном приветствовал он и,
вручив плащ слуге, повел гостя в комнаты. — Леди Эмили ожидает вас в восточной
гостиной.
— Мне хотелось бы сначала потолковать с его светлостью, —
возразил Стивен.
Дворецкий приостановился:
— Прошу прощения, милорд, но его светлости не будет весь
вечер.
— Знаете, куда он отправился?
— Его светлость упоминал, что намеревается сыграть несколько
партий в вист с маркизом Гленгармоном.
— Если он воротится до того, как я уйду, пожалуйста,
передайте, что хотелось бы побеседовать с ним, прежде чем он удалится в
спальню. Не стоит меня провожать, я сам найду леди Эмили, — добавил Стивен,
пересек тускло освещенный холл и зашагал по продуваемым насквозь коридорам к
восточному крылу. По пути он пытался представить перипетии карточного поединка
между герцогом и маркизом, но не хватало силы воображения. Оба были
приблизительно одного возраста, но в то время как Лансберри отличался прямотой,
внутренней силой и резкостью, доходящей до грубости, Уильям Лэтроп, маркиз
Гленгармон, считался убежденным холостяком, чья приверженность этикету и
неутомимое пристрастие к светским развлечениям делали его предметом бесконечных
шуток.
Его девяностолетний отец еще цеплялся за жизнь и вожделенный
герцогский титул, который должен был перейти к Лэтропу еще много лет назад.
Но все эти мысли вылетели у Стивена из головы, как только он
приблизился к гостиной, где сидела та, которую он любил. И хотя Эмили в
двадцать лет обладала грацией и элегантностью, казавшимися почти неземными, на
взгляд постороннего, Стивен знал, что под маской светского безразличия
скрывалась умная, обаятельная девушка, запуганная своим отцом и ошеломленная
тем вниманием, которое уделяли ей поклонники с первого появления в обществе.
Живая, начитанная, чарующая…
Она бросала вызов, жалила острым язычком, забавляла и
волновала Стивена, одновременно вызывая в нем свирепое желание защитить и
укрыть от всех бед.
Он открыл дверь в гостиной и как всегда, задохнулся при виде
несравненной красоты девушки. Эмили нагнулась над камином, вороша угли
кочергой. Отблески огня превратили ее волосы в расплавленное золото, разлитое
по плечам и спине.
Девушка, улыбаясь, выпрямилась и оставила кочергу.
— Пыталась раздуть угли в пламя, — пояснила она.
— Для этого вам достаточно улыбки, — заверил Стивен.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы она поняла истинный
смысл его замечания, но тут же постаралась сделать вид, будто ни и чем не
подозревает.
— Выглядите вы прекрасно, — пробормотала Эмили в слух.
Но Стивен уже устал от игры в кошки-мышки. Черт побери, он
любит ее и без всякий слов понимает, что и она отвечает ему тем же.
Разумеется, после двухмесячной разлуки она немного
смущается, но он исполнен решимости не дать ей в который раз спрятаться за
стеной светских манер и этикета, которую он с таким трудом разрушил до ее
отъезда. И, не обращая внимания на банальную реплику, Стивен подчеркнуто
отпарировал:
— Моя внешность ничуть не изменилась со вчерашнего вечера.
— Да, но вы пробыли здесь всего несколько минут, и…думаю…у
меня просто не было возможности…как следует вас рассмотреть.
Вместо того, чтобы подойти к ней и схватить в объятия, чего
Эмили без сомнения ожидала, Стивен оперся плечом о камин и сложил руки на
груди.
— Я никуда не спешу. Вы вольны потратить сколько угодно
времени на то, чтобы изучить меня, к полному вашему удовлетворению.
Эмили растерянно хлопнула глазами.
— С другой стороны, — продолжал Стивен с легкой улыбкой, —
стоит, пожалуй, провести эти минуты куда приятнее и полюбоваться друг на друга
с гораздо более близкого расстояния.
Он широко раскинул руки. Эмили, чуть замявшись, рассмеялась
и бросилась ему на шею.
Много-много минут спустя Стивен неохотно оторвался от ее
губ, вынудил себя отнять руки от соблазнительных холмиков ее грудей и прижал
Эмили к себе. Та застенчиво прижалась раскрасневшейся щечкой к его плечу.
Стивен нежно улыбнулся, борясь с захлестывающим его желанием, хотя сердце было
переполнено восторгом при мысли о том страстном отклике, которого он всегда
умел от нее добиться.
Приподняв ее подбородок, Стивен улыбнулся во влажные
фиолетово-синие глаза.
— Я знаю, что твоего отца нет дома, поэтому попросил
дворецкого, чтобы тот сообщил, когда он вернется, что я хочу с ним поговорить.
Ответная улыбка застыла на прелестном личике. Эмили
мгновенно превратилась в ледяную статую.
— Могу я спросить о чем? — выдавила она, наконец.
— О тебе, — недоуменно протянул Стивен. — Пора доказать
твоему отцу и всем сплетникам, что мои намерения чисты и благородны.
— Но ты сам утверждал, что светские кумушки тебе
безразличны.
Скорее заинтригованный, чем встревоженный такой реакцией,
Стивен нежно провел костяшками пальцев по гладкой щечке.
