– А дети? – полушепотом спросила тетя Бесси. – Как ты объяснишь их слова?
– Все они лгут. Этот шторм надвигался давно. Над Чарлстоном уже несколько дней собирались тучи.
– Так зачем же, по-твоему, они сели в лодку?
– Они от кого-то скрываются. Обычно беженцы рассказывают о погибших родственниках, о пропавшем имуществе. А они молчат. Здесь что-то не так…
– Может, они не в ладах с законом? – спросил Барк.
– Но мисс Трентон похожа на славную южанку, – возразила тетя Бесси.
– А разве славная южанка не может ничего натворить? – Кэл глухо рассмеялся. – Оглянитесь вокруг, тетя Бесси, и посмотрите, во что мы все превратились из-за этой войны.
– Говори за себя, – парировал Барк. – А меня вполне устраивает то, во что я превратился.
– Да уж! Сколько денег ты просадил в свою последнюю поездку в Чарлстон? – отрывисто осведомился Кэл.
– Вполне достаточно, чтобы меня пригласили на следующую партию в покер.
– В заведение Нелли Симпсон!
– Я хожу туда только ради карт, – не сдавался Барк.
– Я слышал, что игрок делает ставку лишь после того, как вернется от одной из барышень, – вмешался Дарв.
У тети Бесси сверкнули глаза.
– Я не допущу у себя в доме таких речей!
– Да, мэм. Прошу прощения. – Дарвин поднес к губам чашку и вперил взгляд в кружевную скатерть безупречной белизны.
– А ты, Барклай? – Тетя обрушила свой гнев на очаровательно улыбающегося среднего племянника. – Как ты можешь ездить в Чарлстон после того, что сделал генерал Шерман с этим прекрасным городом?!
– Кажется, мы говорили о наших гостях. – Кэл решил сменить тему, неизменно вызывавшую у тетушки вспышку раздражения.
– Разумеется. Знаешь, Кэлхен, – продолжала тетя Бесси, будто и не отвлекалась от этого разговора, – я не представляю, как мы можем отказать им в пристанище.
– Я и не предлагал этого. – Кэл откусил кусочек кукурузного хлеба и снова подумал о том, как не хватало ему на войне вот таких простых удовольствий. До войны многое принималось как должное – постель, сухая одежда и теплый кукурузный хлеб, только что вынутый из печи. – Во всяком случае, сейчас, – продолжал он. – Но как только больные поправятся, они вернутся в Чарлстон. – Чем скорее, тем лучше, добавил он про себя – и сразу почувствовал неловкость от непрошеного воспоминания: прильнувшее к нему тело женщины, нежность ее губ, мимолетное прикосновение ресниц… Внезапно потеряв аппетит, он отодвинул тарелку.
– Как ты думаешь, когда они будут готовы к отъезду? – спросила тетя Бесси.
Кэл пожал плечами:
– Должно быть, через неделю, не раньше.
– Может, приготовишь больным какое-нибудь снадобье? – спросила тетя Бесси.
– Сделаю все, что смогу, – отозвался он уже с лестницы.
Войдя в комнату к больной, он чуть было не столкнулся с Далси и инстинктивно вытянул руку, чтобы удержать ее. Кэла бросило в жар, и он тотчас же отпустил ее руку, сделав шаг назад.
Должно быть, ярко-красное платье Далси шили по последней моде, но теперь у него был порван рукав, а манжеты совершенно истрепались. Поверх платья был повязан белый передник, подчеркивавший тонкую талию. Но больше всего приковывало взгляд лицо девушки – теперь, когда она умылась, оказалось, что у нее прекрасная кожа, белая, словно мрамор. Блестящие темные волосы шелковистыми волнами спадали до самого пояса. Необыкновенные зеленые глаза были широко раскрыты от удивления.
– Что вы здесь делаете?
– Я обещал тете, что позабочусь о наших больных гостях.
Она стояла подбоченясь, будто хотела загородить ему путь.
– Почему?
– Я немного разбираюсь в медицине. – Кэл прошел в комнату, присел на край кровати и коснулся лба Фионы. Потом приподнял ей веки и, хмурясь, рассмотрел зрачки.
Далси наблюдала за ним, чувствуя, как внутри нарастает страх. Почему именно этот угрюмый, неприветливый человек будет заботиться о Фионе? Но это ведь его дом. Именно он укрыл их здесь от бури, и она не имеет права возражать.
– Вы врач, мистер Джермейн?
Он посмотрел на нее свысока.
– Я фермер, мисс Трентон. Простой фермер. Мисс О'Нил! – отрывисто произнес Кэл, обращаясь к больной. – Вы меня слышите, мисс О'Нил?
Желая стать посредником между подругой и суровым незнакомцем, Далси подошла к постели и, сжав руку Фионы, зашептала:
– Фиона, услышь меня! Ну, пожалуйста!
– Можете говорить нормальным голосом, мисс Трентон.
Далси смерила его подозрительным взглядом.
– Почему?
– Потому что ваша подруга в глубоком забытьи, а вы должны стараться проникнуть в ее сознание. Каждый раз, когда будете ее навещать, пробуйте с ней говорить. Вспоминайте то, что вы обе знаете, что пережили, зовите ее.
– Хорошо. Я так и сделаю.
– А эти рубцы у нее на спине…
Далси быстро вскинула голову, и Кэл понял: правды она не скажет.
– Откуда столько шрамов?
– У меня нет права вторгаться в ее тайны. Спросите у нее самой, когда она придет в себя.
– Я спрашиваю у вас, мисс Трентон.
Далси сжала зубы.
– Превосходно. – Кэл поднялся и вышел из комнаты.
Она отпустила руку Фионы и нагнала его в коридоре.
– Клара спит!
Пропустив ее слова мимо ушей, Кэл открыл дверь в комнату и подошел к кровати, на которой лежала девочка. Стоя в дверях, Далси смотрела, как он поднял руку Клары и осмотрел рану. Сделав новую перевязку, он потрогал лоб девочки, осторожно перевернул ее на живот и пробежал пальцами по спине. Когда он наконец укрыл ее одеялом и обернулся, перед ним стояла Далси.
– Вы называете себя простым фермером, мистер Джермейн, но ваше поведение говорит о другом. Я вам не верю.
– Значит, мы квиты, мисс Трентон. – И он смерил ее своим угрюмым, пронзительным взглядом. – Когда вы сказали, что не заметили приближения шторма, я вам тоже не поверил.
Лишившись дара речи, Далси молча провожала его взглядом.
Зайдя к Старлайт, Далси была приятно удивлена: дети выкупаны, опрятно одеты и причесаны. Однако, несмотря на это, вид у них был унылый.
– Скажите, что стряслось? – осторожно поинтересовалась Далси.
– Нам страшно, – пояснила Старлайт. – Джермейны такие строгие… Ох, Далси, что будет, если нас сегодня выгонят?
У Далси появился комок в горле – она задавала себе тот же вопрос.
