Памяти Майкла, друга, мужа, возлюбленного
Глава 1
Англия. 1816 год
Элегантный дорожный экипаж подпрыгивал и неуклюже трясся на
ухабах проселочной дороги, и измученная долгим томительным путешествием леди
Энн Джилберт, нетерпеливо вздохнув, прислонилась щекой к плечу мужа:
— Еще целый час езды, не меньше, а неизвестность просто
терзает меня! Хотелось бы поскорее увидеть, какой стала Уитни теперь, когда
выросла и повзрослела!
Леди Энн снова вздохнула и надолго замолчала, рассеянно
глядя из окна кареты на луга и поля, заросшие высокой сочной травой, среди
которой ярко пестрели розовая наперстянка и солнечно-желтые лютики. Подумать
только, она не видела свою племянницу Уитни почти одиннадцать лет! Кто может
знать, как изменилась она за это время!
— Она наверняка такая же хорошенькая, как и ее мать. И
унаследовала материнскую улыбку, доброту и мягкость, милый покладистый нрав…
Лорд Эдвард Джилберт метнул на жену скептический взгляд.
— Покладистый нрав? — с веселым недоверием осведомился он. —
По-моему, ее отец упоминал вовсе не об этом, скорее наоборот…
Как опытный дипломат, атташе британского консульства в
Париже, лорд Джилберт был непревзойденным мастером намеков, недомолвок,
уверток, иносказаний, отговорок и интриг, но в личной жизни предпочитал
бодрящую альтернативу резковатой прямоты и поэтому всегда резал правду в глаза,
какой бы неприятной она ни была.
— Позволь освежить твою память, — сказал он, порывшись в
карманах и извлекая оттуда письмо от отца Уитни. Лорд насадил на нос очки и, с
мрачной решимостью проигнорировав гримасу леди Энн, начал читать:
«Манеры Уитни поистине ужасны, поведение невыносимо. Она
своевольный сорванец, приводящий в отчаяние всех знакомых. Сколько раз она
ставила меня в неловкое положение! Умоляю вас взять ее с собой в Париж в
надежде, что, может, вы сумеете добиться большего успеха в воспитании этой
дерзкой упрямой девчонки, чем я».
— Ну? Можешь ты показать место, где говорится о ее «милом
нраве»? — хмыкнул Эдвард. Жена наградила его раздраженным взглядом.
— Мартин Стоун — холодный бесчувственный человек, и, будь
Уитни святой, он все равно нашел бы к чему придраться! Вспомни, как он кричал
на нее и отослал в спальню в день похорон моей сестры!
Эдвард, заметив вздернутый подбородок леди Энн,
примирительно обнял ее за плечи.
— Мне тоже не по душе этот человек, но ты должна признать,
что, когда теряешь молодую жену, безвременно ушедшую из жизни, и собственная
дочь обвиняет тебя перед пятьюдесятью собравшимися в том, что ты запер маму в
ящик, боясь, как бы она не сбежала, все это крайне неприятно и отнюдь не
способствует улучшению его характера.
— Но Уитни тогда едва исполнилось пять! — горячо
запротестовала Энн.
— Согласен. Только Мартин был вне себя от горя! Кроме того,
насколько я припоминаю, он отослал ее наверх не за этот проступок. Это было
позже, когда все собрались в гостиной, а Уитни затопала ногами и пригрозила
пожаловаться Богу, если мы немедленно не освободим ее маму.
— Какой неукротимый дух, Эдвард, — улыбнулась Энн. — В тот
момент мне показалось, что с ее маленького носика вот-вот слетят веснушки!
Признайся, она была великолепна.
— Сказать по правде… да, — покорно согласился Эдвард. — По
крайней мере мне так показалось.
В то время как фаэтон Джилбертов пересекал границы поместья,
небольшая компания молодых людей ожидала на южной лужайке, нетерпеливо
поглядывая в сторону конюшни. Миниатюрная блондинка разгладила розовые юбки с
оборками и картинно вздохнула с таким расчетом, чтобы продемонстрировать
завлекательную ложбинку в декольте.
— Как по-вашему, что задумала на этот раз Уитни? —
поинтересовалась она у стоявшего рядом красивого светловолосого джентльмена.
Глядя в широко раскрытые голубые глаза Элизабет Аштон, Пол
Севарин улыбнулся. Боже, Уитни отдала бы правую руку, лишь бы эта улыбка была
обращена к ней!
— Попытайтесь быть чуточку терпеливее, Элизабет, —
посоветовал он.
— Ах, Элизабет, конечно, никто из нас не имеет ни малейшего
представления о том, что задумала на этот раз Уитни, — колко заметила Маргарет
Мерритон. — Но можете быть уверены, это наверняка что-нибудь глупое и
совершенно возмутительное!
— Маргарет, мы все сегодня в гостях у Уитни, — упрекнул Пол.
— Не пойму, почему вы вечно ее защищаете! — злобно возразила
Маргарет. — Право, тошно смотреть, как она гоняется за вами на виду у всех,
ничуть не скрывая своих намерений, и вам прекрасно это известно! Совершенно
непристойное зрелище!
— Маргарет! — рявкнул Пол. — Я сказал, довольно!
И молодой человек, раздраженно вздохнув, уставился на свои
начищенные до блеска сапоги.
Уитни действительно выставляет себя на посмешище, преследуя
его, и в округе все только об этом и говорят, черт возьми!
Сначала он просто забавлялся, обнаружив, что стал объектом
томных взглядов и обожающих улыбок пятнадцатилетней девочки, но позже Уитни
начала всерьез преследовать его, с решимостью и блестящей тактикой Наполеона в
юбке.
Стоило ему выехать за пределы поместья, и Уитни обязательно
встречалась на пути, словно устроила где-то поблизости тайный наблюдательный
пункт или подкупила слуг в доме Пола. Так или иначе, каждое его движение
немедленно становилось ей известно, и Пол вскоре уже не считал это детское увлечение
безвредным или забавным.
Три недели назад она последовала за ним до местного
постоялого двора, и Пол, занятый приятными размышлениями относительно того,
стоит ли принять произнесенное шепотом приглашение дочери хозяина прогуляться
на сеновал, случайно поднял голову и встретился взглядом со знакомыми
ярко-зелеными глазами, смотревшими на него через оконное стекло. Отшвырнув
кружку эля, он почти вылетел наружу, вцепился Уитни в локоть и бесцеремонно
усадил в седло ее же лошади, сухо напомнив при этом, что отец, несомненно,
будет разыскивать дочь, если та не появится дома к вечеру.
Решив, что избавился от девчонки, он вошел в дом и
потребовал еще одну кружку эля. Дочь хозяина принесла заказ и, наклонившись,
зазывно скользнула тяжелой грудью по его плечу, но в тот момент, когда перед
молодым человеком предстало внезапное соблазнительное видение двух обнаженных
тел, сплетающихся в объятиях на сене, в другом окне показались все те же
прозрачные зеленые глаза! Пришлось бросить на стол пригоршню монет, чтобы
исцелить раненое самолюбие испуганной девушки, а самому уехать… только лишь
затем, чтобы снова встретить мисс Стоун на обратном пути.
