— Превосходно. В таком случае мы можем избавиться от этого
уродливого чепца.
Протянув руку, он снял крохотный чепчик с головы Уитни.
Девушка мгновенно вспылила и, залившись краской, разъяренно прошипела:
— Вы грубый, несносный… Но при виде веселых искорок в серых
глазах поспешно стиснула зубы.
— Продолжайте, — поощрял Клейтон. — Кажется, вы остановились
на том, что я несносный…
Ладони Уитни положительно чесались стряхнуть пощечиной с его
физиономии издевательскую ухмылку, но она сдержалась и глубоко, прерывисто
вздохнула.
— Хотела бы я найти верные слова, чтобы объяснить, как
ненавижу вас и все, что вы олицетворяете.
— Уверен, что будете продолжать искать, пока не добьетесь
своего, — дружелюбно согласился он.
— Знаете ли вы, — продолжала Уитни, сосредоточенно уставясь
в пруд, — что я ненавидела вас с самого первого вечера маскарада, и это чувство
лишь усиливалось с каждой последующей встречей.
Согнув ногу в колене, Клейтон положил на него руку и
несколько долгих мгновений молча, бесстрастна взирал на девушку.
— Мне очень жаль слышать это, — мягко сказал он, — потому
что вы мне показались самой прелестной и очаровательной девушкой, которую я когда-либо
встречал.
Уитни была так испугана неожиданной нежностью, что, резко
повернув голову, стала вглядываться в его лицо, пытаясь разглядеть иронический
блеск в глазах. Но Клейтон, протянув руку, осторожно провел пальцем по ее щеке.
— И бывали мгновения, когда вы оказывались в Моих объятиях и
не проявляли ни малейшего следа той ненависти, которую, по вашим словам, всегда
чувствовали ко мне. Откровенно говоря, мне казалось, что вы наслаждаетесь моими
ласками.
— Никогда! Никогда, слышите?! Я всегда находила их…
Уитни в отчаянии пыталась подобрать нужное слово, но язык
напрочь сковало сознание того, что знали они оба: ее предательское тело
отвечало на его прикосновения и поцелуи.
— Я всегда находила их… крайне тревожащими! Клейтон неспешно
провел костяшками пальцев по ее подбородку до мочки уха; по спине у нее
пробежала дрожь.
— Эти моменты волновали и меня, малышка, — еле слышно
пробормотал он.
— Однако вы постоянно пытались преследовать меня своими
знаками внимания, хотя я настоятельно просила вас не делать этого! — взорвалась
Уитни. — И почти уверена, что вы опять ожидаете очередной возможности
наброситься на меня!
— Верно, — признал Клейтон с гортанным смешком. — Меня
притягивает к вам, словно мошку к огню. В точности, как вас ко мне.
— Ах вы, самонадеянный ублю… — едва не завизжала она изо
всех сил.
Но его указательный палец прижался к ее трясущимся губам,
заставив девушку замолчать. Клейтон, широко улыбаясь, покачал головой:
— Мне жаль лишать вас любимого эпитета, но авторитетнейшие
люди утверждают, что в законности моего происхождения нет ни малейших сомнений!
Ее жизнь разбита, а он смеется!
Отшвырнув его руку, Уитни вскочила и монотонно проговорила:
— Прошу простить меня, я очень устала. И собираюсь поскорее
вернуться. К сожалению, я не могу разделить ваше веселое настроение.
Собственный отец продал меня совершенно незнакомому человеку, высокомерному,
бессердечному, самовлюбленному негодяю, не заботясь о моих чувствах…
Клейтон с присущей ему грацией пантеры мгновенно оказался на
ногах и, сжав ее запястья сильными пальцами, словно железными оковами, притянул
к себе.
— Позвольте мне перечислить все преступления, которые я
совершил против вас, Уитни, — невозмутимо начал он. — Я настолько бессердечен,
что спас вашего отца от долговой тюрьмы, заплатив все его долги. Я настолько
эгоистичен, что оставался в стороне, наблюдая, как вы флиртуете с Севарином;
так высокомерен, что позволил вам сидеть рядом с ним на этом проклятом пикнике
и издеваться надо мной, хотя мой рот еще горел от ваших поцелуев. Почему я
делал все это? Я, такой жестокий подлец; хочу дать вам свое имя, недоступное
для других, самое высокое положение в обществе и беззаботную, счастливую,
полную роскоши жизнь. И за все это, по вашему мнению, я достоин Лишь ненависти
и презрения?
Плечи Уитни устало опустились. Проглотив комок в горле, она
отвела взгляд, чувствуя, что сбита с толку и несчастна и не ощущает, как
прежде, своей правоты, хотя… хотя и не все, что утверждает Клейтон,
безоговорочная истина.
— Я… не знаю, чего вы заслуживаете. Клейтон слегка приподнял
ее подбородок.
— Тогда я скажу вам, — шепнул он, — что не заслужил столь
сильных чувств и уж тем более осуждения и ненависти за пьяную выходку вашего
отца вчерашней ночью! Это все, о чем я пока прошу вас.
К полнейшему унижению Уитни, глаза ее наполнились слезами.
Украдкой смахнув предательские капли, девушка покачала головой, отказываясь от
предложенного платка.
— Я просто устала. Не слишком хорошо спала ночью.
— Я тоже, — с чувством сказал Клейтон, провожая ее к дому.
Дверь открыл Сьюелл, а из гостиной донеслись взрывы смеха и
громкие шутливые замечания по поводу очередной партии в вист.
— Завтра утром мы отправимся на прогулку верхом, —
предупредил Клейтон. — Но если мы не желаем быть предметом пересудов ваших
гостей, думаю, будет лучше, если встретимся у конюшни в десять.
Поднявшись к себе, Уитни сняла передник и поношенное платье.
Хотя еще не было двух часов дня, она чувствовала себя вымотанной и измученной.
Девушка понимала, что необходимо выполнять обязанности хозяйки и показаться
внизу, но сжималась от ужаса при одной мысли о деланной улыбке, приклеенной к
лицу, как маска, и веселой болтовне, которую придется выслушивать. И если хотя
бы один человек скажет хоть слово о герцоге Клей-море, у нее начнется истерика!
Золотистое покрывало было аккуратно откинуто, и постель,
казалось, манила Уитни. Возможно, недолгий сон восстановит ее силы, улучшит
настроение и позволит думать яснее, решила девушка. Она улеглась на прохладные
простыни, тяжело вздохнула и закрыла глаза.
Когда она проснулась, луна уже высоко поднялась в черном
бархатистом небе. Уитни перевернулась на живот, ища забвения в благословенном
сне, прежде чем окончательно вернуться в мучительную реальность, к терзающим
неотвязным мыслям.
Глава 18
Когда Уитни на следующее утро подошла к конюшне, Клейтон,
прислонившись к забору, дружно смеялся вместе с Томасом. Девушка с трудом
улыбнулась старшему конюху, но улыбка тут же замерла на ее губах при виде
человека, с непринужденным видом стоявшего рядом с ним. Она даже не удосужилась
ответить на приветствие Клейтона. Тот, безропотно вздохнув, выпрямился и кивком
указал на Хана, которого уже выводили из стойла:
