Она осеклась, ясно представляя, как Клейтон врывается в
спальню в нарушение всех законов приличия и благопристойности, прижимает ее к
постели, пока доктор осматривает «больную» ногу.
Девушка в отчаянии пыталась найти способ не дать врачу
приблизиться к ней. Единственной надеждой оставалась чрезмерная скромность. Она
устало прикрыла глаза, но тут же кокетливо приподняла ресницы, взирая на доктора
в очаровательном смущении, и начала застенчиво перебирать складки простыни.
— Я знаю, какой глупенькой и наивной кажусь вам, доктор
Уитком, но, честное слово, просто умираю от стыда при мысли, что придется…
придется обнажиться… перед незнакомым мужчиной… пусть даже и доктором.
— Но, дорогая, речь идет всего-навсего о том, чтобы обнажить
колено!
— Я ничего не могу с собой поделать! — с видом оскорбленной
добродетели запротестовала Уитни. — Вы не знаете меня, но его светлость должен
был принять в расчет мои нежные чувства! Я просто шокирована таким грубым
пренебрежением к моей… моей…
— Девической стыдливости? — лукаво подсказал доктор, подумав
про себя, что Клеймору придется немало потрудиться в свою брачную ночь и что
эта женщина доставит ему немало хлопот! Хорошо еще, что его светлость не
новичок там, где дело касается женщин.
— Совершенно верно! Я не сомневалась, что вы поймете!
Доктору Уиткому пришлось, хотя и неохотно, капитулировать;
— Хорошо, мисс Стоун, я не стану вас осматривать при том
условии, что вы обратитесь к местному доктору.
— Немедленно! — пообещала Уитни, награждая доктора сияющей
улыбкой.
Тот наклонился и, защелкнув саквояж, поднял его.
— Вероятно, вы знаете врача, которому часто приходится иметь
дело с вывихами и переломами… кого бы вы не стеснялись так сильно?
— Врача, которому приходилось бы иметь дело с вывихами и
переломами? — повторила Уитни, лихорадочно роясь в памяти, — Да! Конечно, да! —
с торжеством объявила она.
— Кто он? Как его зовут? — настаивал мистер Уитком.
— Томас, — поспешно объявила Уитни, широко улыбаясь в
восторге от собственной сообразительности. — Я бесконечно доверяю ему, как,
впрочем, и все в округе, и каждый, у кого случится вывих или перелом,
обращается к нему за помощью. Не беспокойтесь, доктор Уитком, я обязательно
попрошу его позвать. Благодарю вас за визит и очень сожалею, что причинила вам
столько беспокойства. Кларисса проводит вас.
— Не спешите, мисс Стоун, — возразил доктор Уитком. — Я еще
не уезжаю. И приду повидаться с вами после того, как поговорю с доктором
Томасом.
— О Боже милостивый, — охнула Кларисса, хватаясь за
кроватный столбик, чтобы не упасть.
Однако доктор Уитком не обратил внимания на странное
поведение горничной и, сунув два пальца в карманчик жилета, вынул тяжелый золотой
хронометр, посмотрел, который час, и щелкнул крышкой.
— Кучер и экипаж его светлости уже ждут, так что, если
кто-нибудь будет так добр проводить меня к доктору Томасу, я, конечно, после
того, как поговорю с ним и сумею убедиться в его компетентности, привезу с
собой.
Уитни приподнялась на локтях и в ужасе уставилась на
доктора:
— Но к чему все это? Могу заверить, он достаточно опытен.
Неужели вам не достаточно моего слова?
— Нет, мисс, прошу простить меня, но ничего не получится.
Согласись я даже доверить заботу о вашем драгоценном здоровье неизвестному
коллеге, чего я, конечно, не сделаю, могу заверить вас, герцог никогда этого не
допустит. Если хотите знать, мы даже обсуждали необходимость вызова доктора
Грюндхайма из Германии — он непревзойденный специалист во всем, что касается
повреждений связок и суставов. Конечно, есть еще Иохансен из Швеции…
— Он не посмеет! — парировала Уитни.
— Собственно говоря, — смущенно улыбнулся доктор Уитком, —
это я предложил послать за ними. Но Клеймор посчитал, что будет лучше, если
сначала осмотрю вас я. У него появились… некоторые… э-э-э… сомнения
относительно серьезности вашей травмы. Леди Джилберт, не будете ли вы так добры
объяснить мне, где найти доктора Томаса?
Он уже направился было к двери, но внезапно замер, когда с
постели донесся приглушенный стон, сопровождаемый уничтожающими замечаниями
относительно характера и моральных качеств некоей персоны, щедро приправленных
такими ругательствами, как «подлец», «негодяй», «мерзавец»и «лицемер».
Доктор Уитком в полном изумлении обернулся. Куда девалась
скромная застенчивая юная леди, вздыхавшая и чахнувшая в постели всего
несколько минут назад? Едва удерживаясь от смеха, он с неподдельным восхищением
воззрился на неукротимую красотку, положительно излучавшую неистовую ярость.
— Доктор Уитком, — рявкнула красотка, — я больше не в силах
вынести этого! Осмотрите мое колено, ради Бога, пока этот человек не напустил
на меня всех европейских лекаришек-кровопийц!
— Лично я не слишком увлекаюсь кровопусканием, — заметил
доктор Уитком, снова шагнув к постели и опуская на пол саквояж. На этот раз он
беспрепятственно откинул одеяла и раздвинул полы ее пеньюара пониже бедра,
обнажив длинные стройные ноги, одна из которых покоилась на подушках. —
Странно, — пробормотал он, подавив непрошеную улыбку, — да… я никак не мог
понять, что это так выпирает из-под одеяла. А тут целая гора подушек!
— Не вижу ничего странного в том, что больная нога лежит на
подушках, — нахмурилась Уитни.
— Совершенно согласен, — серьезно кивнул доктор, хотя глаза
его весело искрились. — Но если я правильно понял, вы писали его светлости, что
повредили левое колено. Однако на подушках лежит правая нога.
Он жестом обвинителя показал на ни в чем не повинную
конечность, и Уитни смущенно зарделась.
— Ах, это, — поспешно пробормотала она. — Мы подперли правую
ногу, чтобы она не задевала левую.
— Ваша сообразительность выше всяких похвал, дорогая, —
хмыкнул доктор Уитком.
Уитни от стыда и огорчения закрыла глаза. Нет, ей его не
одурачить!
— Не вижу никакой опухоли. Пальцы доктора осторожно ощупали
ее правое колено, потом левое, потом снова правое.
— Где болит?
— Доктор Уитком, — выдохнула Уитни, смирившись с неизбежным,
— поверили бы вы, хотя бы на одну секунду, что я действительно испытываю боль?
— Боюсь, нет, — с таким же чистосердечием ответствовал
доктор. — Но должен сказать, что восхищаюсь вашей способностью точно
определить, когда пришло время бросить карты на стол и честно признать игру
проигранной.
