Он снова накрыл Уитни одеялом и откинулся на спинку стула,
глядя на нее в задумчивом молчании, хотя не мог не восхищаться волей и
решимостью девушки. Она придумала план и сделала все возможное, чтобы
осуществить его. И даже теперь, проиграв, она отдала ему победу без сожалений и
капризов, без жеманных слез и истерик, без просьб и молений о пощаде, без угроз
и оскорблений. И будь он проклят, если не стал уважать ее за это!
Наконец доктор выпрямился и резко сказал:
— Думаю, нам следует обсудить, что мне теперь делать Уитни
покачала головой:
— Вам нет необходимости ничего объяснять. Я прекрасно
понимаю, в чем заключаются ваши обязанности.
Доктор Уитком весело улыбнулся.
— Прежде всего я собираюсь прописать строгий постельный
режим в течение следующих двадцати четырех часов. Не вам, — рассмеялся он при
виде счастливого лица Уитни, — а вашей несчастной, замученной горничной,
которая разрывается между желанием схватить первый попавшийся тяжелый предмет с
целью запустить мне в голову и замертво свалиться на пол.
Подняв флакончик с нюхательной солью, доктор протянул его
Клариссе.
— Примите бесплатный совет от чрезвычайно дорогого врача, —
сурово сказал он, — и впредь не впутывайтесь в интриги этой прелестной
плутовки. Вы просто не приспособлены ни для чего подобного. Не такого вы
склада, да и здоровье у вас уже не такое крепкое! Кроме того, ваше лицо выдает
все коварные замыслы хозяйки!
Когда Кларисса закрыла за собой дверь, доктор Уитком
повернулся к леди Джилберт, стоявшей у кровати Уитни с видом человека, которому
сейчас должны зачитать смертный приговор.
— А ваше состояние, леди Джилберт, не лучше, чем у этой
бедняжки горничной. Сядьте, пожалуйста.
— Со мной все в порядке, — заверила леди Энн, но тем не
менее почти рухнула на постель.
— Гораздо лучше, чем просто в порядке, — хмыкнул врач. — Вы
великолепны. И под страхом смерти не подумаете предать племянницу!
И наконец он, проницательно прищурившись, обратился к Уитни:
— Ну а теперь признайтесь, как, по-вашему, отнесется жених к
подобному обману?
Уитни закрыла глаза, стараясь отогнать пугающий образ
разъяренного Клейтона, его ледяных серых глаз и голоса, полного холодной
ярости.
— Он будет взбешен, — прошептала она. — Но я была готова
рискнуть.
— Так значит, вы ничего не выиграете, признавшись во всем?
Уитни широко раскрыла глаза:
— Признаться? Мне?! Я думала, вы собираетесь рассказать ему
правду!
— Правда, моя юная леди, заключается вот в чем: повреждения
связок, любых связок, трудно, почти невозможно диагностировать, и, несмотря на
отсутствие опухоли, я не могу полностью исключить возможность того, что вы
действительно, как утверждаете, вывихнули или повредили колено. Помимо этого,
любые откровения должны исходить от вас. Я здесь нахожусь в качестве доктора, а
не осведомителя и доносчика.
Сердце Уитни подпрыгнуло от радости. Схватив подушку, она
прижала ее к груди, смеясь от облегчения и благодарности.
— Спасибо вам, доктор! Спасибо, спасибо, спасибо огромное!
Но вы, конечно, не сможете сказать его светлости, что мне следует оставаться в
постели?
— Нет, — категорично заявил доктор Уитком. — Не могу и не
хочу.
— Понимаю, — великодушно кивнула Уитни. — Это была глупая мимолетная
мысль. Доктор взял руку Уитни и мягко улыбнулся:
— Дорогая, я был другом семейства Уэстморлендов на
протяжении многих лет. Вы тоже вскоре станете носить фамилию Уэстморленд, и мне
хотелось бы стать и вашим другом. Согласны?
Уитни не собиралась становиться членом семьи Уэстморлендов,
однако с радостью приняла предложение дружбы.
— Прекрасно. Тогда позвольте мне на правах друга сказать,
что ваши попытки избегать общества жениха с целью чего-то добиться кажутся мне
не только глупыми, но и чрезвычайно рискованными. Для меня очевидно, что его
светлость питает к вам огромную симпатию, и, думаю, он с радостью даст вам все,
что хотите, если вы всего лишь наградите его своей прелестной улыбкой и просто
попросите все, чего желаете. — И доктор, немного помедлив, настоятельно
добавил:
— Хитрость и обманы не делают вам чести, дитя мое, и, более
того, ни к чему хорошему не приведут в отношениях с герцогом. Он знавал женщин
куда более изощренных в коварстве и лживости, чем вы, и все, чего добились эти
леди, — возможности стать предметом развлечения для него, и то на весьма
короткое время. Вы же, насколько мне кажется, по природе человек прямой и
искренний, и именно эти качества позволили вам добиться того, о чем так
страстно мечтали многие дамы — завоевать сердце и получить предложение стать
женой его светлости.
Перед глазами Уитни словно взорвалась петарда, кровь билась
в ушах, отбивая погребальные ритмы. Почему, почему, все ведут себя так, будто
ей преподнесли корону, только потому, что Клей тон Уэстморленд соизволил
спуститься со своей недосягаемой вершины и облагодетельствовать выбранную им
счастливицу?! Да это просто оскорбительно! Унизительно!
Однако девушка каким-то образом сдержала себя.
— Я знаю, что ваш совет дан от чистого сердца, доктор
Уитком. И… и я подумаю… над ним, — с трудом выдавила она.
Доктор встал и улыбнулся пациентке:
— Подумаете, однако не собираетесь последовать моему совету,
не так ли? — И не дождавшись ответа, отечески похлопал ее по плечу:
— Возможно, вы лучше меня знаете, как с ним справляться.
Знаете, он действительно увлечен вами. По правде говоря, я никогда не думал
дожить до того дня, когда увижу, что кто-то или что-то вывело его из себя. Но
вам, дорогая, это почти удалось. Прибыв сегодня утром из Лондона, я впервые в
жизни увидел, как его настроение поминутно колеблется между смехом и
безудержной яростью. То он готов свернуть вашу прелестную шейку за то, что вы
осмелились «выкинуть этот номер», как он его назвал, то хохочет и пересказывает
мне самые невероятные истории о вас. Этот человек буквально разрывается между
весельем и жаждой убийства.
— И когда он не смог выбрать между тем и другим, послал сюда
вас, чтобы проучить меня, — мрачно заключила Уитни.
— Верно, — хмыкнул доктор. — Думаю, что его намерение было
именно таким. Признаюсь, что почувствовал некоторое раздражение, обнаружив, что
пациентка, ради которой меня вытащили из дома и заставили проехать половину
Англии, оказалась бессовестной симулянткой. Но теперь, узнав вас получше, готов
поклясться, что ни за какие блага мира не пропустил бы такого зрелища!
