Клейтон решил, что ее надо как следует проучить. Он вспомнил
ее язвительное замечание относительно того, что его светлость не посчитал
последний поцелуй достаточно отвратительным, чтобы отпустить ее домой. Хорошо,
он так и сделает, но прежде покажет, что его страсть — дар, предназначенный для
того, чтобы разделять его и наслаждаться, дар, который он может дать или отнять,
когда и если пожелает. Сначала он заставит Уитни поцеловать его, ну а потом,
сумев воспламенить в девушке желание, просто отстранится и покинет ее.
Только сейчас, словно не прошло нескольких минут с тех пор,
как Уитни задала вопрос, Клейтон спокойно ответил:
— Собственно говоря, вы не правы. Достаточно
соответствующего стимула, чтобы я отпустил вас.
Уитни мгновенно встрепенулась, сердце подпрыгнуло от
радости, хотя здравый смысл предупреждал: тут должна крыться какая-то ловушка,
уж слишком он надменен и уверен в себе, чтобы отказаться от идеи жениться на
ней и просто оставить в покое.
— И какой именно стимул вы имеете в виду? — осторожно
осведомилась она.
— Хочу получить поцелуй. Прощальный поцелуй, чтобы растопить
лед сегодняшней встречи. И если я найду его достаточно удовлетворительным,
предоставлю вам свободу. Только и всего.
— Что-то с трудом верится. Откуда вдруг столь внезапное
решение?
— Давайте считать… что несколько последних… неприятных минут
убедили меня в мудрости этой мысли. С другой стороны, — безразлично пожал
плечами Клейтон, — мое великодушие тоже имеет цену.
«Цену? — радостно подумала Уитни. — Какая же это цена?!
Избавиться от помолвки! Да ради этого я готова поцеловать даже лошадь!»
— Я должна поцеловать вас на прощание и ничего больше? —
уточнила она, пристально наблюдая за Клейтоном. — И вы даете слово, что за это
дадите мне свободу?
— Да, — коротко кивнул Клейтон. — Я даже не стану провожать
вас домой. Велю кучеру отвезти вас. Ну что, по рукам?
Ему явно не терпелось заключить сделку.
— Конечно! — поспешно пробормотала Уитни, боясь, что он
передумает.
Они стояли совсем близко друг от друга, но, вместо того
чтобы потянуться к ней, как ожидала Уитни, Клейтон оперся плечом на стену
беседки, сложил руки на груди и объявил:
— Как видите, я полностью в вашем распоряжении.
— Что вы имеете в виду? — удивленно моргнула девушка.
— Я хочу сказать, что дело за вами.
— За мной?! — охнула она. «Господь милостивый! Неужели он
ожидает, что я первая поцелую его?!»
Девушка нерешительно смотрела на высокомерное лицо и
издевательски прищуренные серые глаза. Как это похоже на него — осуществить эту
последнюю мелочную месть!
Ветер развевал его темные волосы, но Клейтон, не шевелясь,
мирно разглядывал золотую листву деревьев и безоблачно-лазурное небо. В этой
позе, со сложенными на груди руками он выглядел настолько заносчивым и
самонадеянным, что она буквально сгорала от желания хорошенько лягнуть его в
коленку, и пусть дьявол поберет все сделки на свете!
Внезапно Клейтон выпрямился, словно устал от ожидания и
готов отказаться от договора.
— Постойте! — торопливо вскричала Уитни. — Я… Я… — Она в
замешательстве уставилась на него, ощущая невероятное смущение:
— Просто я…
— Не знаете, с чего начать? — сардонически осведомился он. —
Для начала позвольте предложить вам подойти ближе.
Сгорая от стыда и неприязни, Уитни повиновалась.
— Очень хорошо, — издевательски бросил он. — Ну а теперь,
если вы прижметесь своими губами к моим, все закончится довольно быстро.
Уитни набрала в грудь побольше воздуха, окинула Клейтона
неприязненным взглядом и, стиснув лацканы его куртки, приподнялась на носочки,
чтобы припасть к его губам в целомудренном поцелуе, а потом поспешно отступила,
готовясь лететь на крыльях желанной свободы.
— Если именно так вы целуете Севарина, могу понять, почему
вам потребовалось столько времени, чтобы вынудить его сделать предложение, —
заметил он с ленивым цинизмом. — Видимо, вы не способны на большее, и вам всего
дороже девическая скромность, поэтому, боюсь, наша сделка отменяется.
— Вот как! — негодующе воскликнула Уитни, упираясь руками в
бедра, готовая наброситься на Клейтона. — Что я могу поделать, когда вы стоите,
как бревно, и пальцем не пошевелили, чтобы хоть как-то помочь!
— Вероятно, вы правы. С другой стороны, вам следует
вдохновить меня!
— О, заткнитесь! — огрызнулась она, сверкая глазами. —
Каждому своя роль! Я выполняю собственные обязательства, и дело лишь за вами!
— Но мне остается только следовать вашим указаниям, —
хладнокровно объявил он. — И поэтому я не имею ни малейшего намерения пытаться
научить вас тому, что вы уже должны были усвоить. У меня .и без того много
занятий, чтобы тратить время, разыгрывая наставника утомительно наивной
барышни, только покинувшей школьную скамью.
Уитни почувствовала себя так, словно ее ударили по лицу. С
усилием проглотив язвительный ответ, она заставила себя сосредоточиться на
поисках какого-нибудь способа «вдохновить» этого бесстрастного, холодного,
бесчувственного человека ответить на поцелуй. И уж тогда она бросит ему в
физиономию все издевки насчет «обучения наивной школьницы»и «девической
скромности»!
Наклонив голову, она попыталась представить себя знойной
соблазнительницей, куртизанкой, такой же искушенной в страсти и обольщении, как
Клейтон. Девушка очень медленно подняла нефритовые глаза, наполненные таким
теплом и обещанием ласки, что Клейтон мгновенно ощутил, как его ледяная
сдержанность начинает таять.
Вдохновленная своим успехом, Уитни просунула руки под
куртку, скользнула ладонями по шелковой сорочке и кончиками пальцев ощутила, как
напрягаются, бугрясь, мышцы. Он пытается устоять перед ней!
Некий первобытный женский инстинкт подсказал Уитни, что,
если он противится ей, значит, она затронула очень чувствительную струнку, и
осознание этого вызвало на ее губах понимающую усмешку. Ее руки поползли выше
по плечам и сомкнулись на шее. Взгляды их скрестились; Уитни запуталась
пальцами в мягких волосах на его затылке, неумолимо привлекая голову Клейтона к
своей, и нежно коснулась губами его рта, улыбающегося рта! Черт бы его побрал,
он опять ухмыляется! И хотя Уитни обнимала Клейтона, его руки были по-прежнему
вытянуты по бокам.
— Определенно лучше, — поздравил он ее равнодушно, — но не
слишком…
Эта нелестная оценка ее ласк настолько задела гордость
Уитни, что она слепо отыскала его губы и прижалась к ним страстно, отчаянно,
пытаясь заставить его ответить. Их теплое дыхание смешалось, его губы стали
мягкими, послушными, но, как только Уитни попыталась отстраниться, Клейтон
сделал то же самое. Постепенно ее боязнь слишком быстро отступить сменилась еще
большим страхом чересчур продлить поцелуй. Сердце девушки билось неровными
толчками, а тело наливалось тревожным жаром. Опустив руки, она сделала шаг
назад, только сейчас осознав, что Клейтон так и не поднял рук, чтобы обнять ее.
Так значит, он все-таки остался равнодушным!
