На минуту ей захотелось проигнорировать его, притворившись спящей, но что бы ни случилось вчера, с чем бы они ни столкнулись сегодня, она должна поблагодарить его за елку.
Второй стук заставил Мэгги сесть. Она почувствовала приступ тошноты и подождала, пока он пройдет.
– Иду! – крикнула она.
Мэгги была одета в ночную одежду: мужские шелковые шорты и выцветшую старую футболку, которая не доходила ей до талии.
Она подумала о приличиях, но ей было слишком плохо, чтобы заботиться об этом сейчас.
Открыв дверь, Мэгги не была готова к тому впечатлению, которое Нэш произвел на нее. Как она могла забыть за сутки, что у нее могут стать ватными ноги от одного его вида? Даже мрачного лица Нэша было недостаточно, чтобы ослабить всплеск ее гормонов. Она всегда будет так себя чувствовать или все дело в осознании того, что часть его растет внутри ее? Чисто биологическая связь, унаследованная от первобытных людей?
– Привет.
Нэш сжал пальцы в кулаки, чтобы не потянуться к ней. Она выглядела так хорошо, ее сонные глаза и растрепанные волосы напомнили ему о множестве ранних пробуждений, о ее опьяняющем запахе, волнующем его.
Он хотел стереть последние двадцать четыре часа, заключить Мэгги в объятия и затащить в постель, почувствовать ее. Он ощутил потрясение, осознав, что скучал по ней.
– Можно войти?
Мэгги отошла в сторону, и Нэш прошел в гостиную. Он стоял к ней спиной перед елкой.
– Вчера я не успела поблагодарить тебя… за елку… Она… прекрасна. Я тронута.
Нэш сосредоточился на весело мигающем желтом огоньке, окрашивающем в золотой цвет красную мишуру.
– В Рождество у всех должна быть елка, – пожал он плечами.
– Даже если живешь один?
Он повернулся к Мэгги:
– Особенно если живешь один.
У нее перехватило дыхание. Нэш выглядел уставшим – крайне уставшим, – и все же ему каким-то образом удалось подчеркнуть то, что было важно.
Он повернулся к ней, протянул коричневый бумажный пакет.
– Я купил датские пирожные.
– Давай поедим на балконе, – пробормотала Мэгги.
Через десять минут она смогла почувствовать запах эвкалипта и услышать трель зимородка в саду.
– Ты выглядишь усталым, – сказала она, когда он откусил слоистый кусочек.
Нэш ответил, не прожевав:
– Я вообще не спал вчера.
Мэгги отпила чаю. Она тоже плохо спала, но смогла отдохнуть за ночь. Бедному Нэшу пришлось не спать всю ночь, работать.
– В отделении по-прежнему тихо?
Нэш кивнул:
– Только двое пациентов. Хотя был звонок до того, как я ушел. Четырнадцатилетний подросток, катавшийся на скейтборде.
– Без шлема?
Нэш устало улыбнулся ей:
– Как ты догадалась?
Нэш проглотил остатки пирожного и облизал губы. Он взглянул в ее глаза цвета шоколадного торта и перевел дыхание – пульс стучал в висках.
– Думаю, ты должна поехать со мной в Лондон. Давай попробуем.
Мэгги широко раскрыла глаза и чуть не пролила на колени горячий чай.
– Что?
Она знала, что ему есть что сказать, но это было совсем не в его стиле.
– Ты же сказала вчера. Карьера ведет меня в Лондон. Это то, к чему я стремился много лет, и важный шаг в моих планах – создать педиатрическую авиационную службу. Я должен поехать. Я хочу поехать. Но не могу оставить тебя. Так что поехали в Лондон со мной.
Так просто? Потакать капризу, потому что он чувствует за нее ответственность? Потому что он подумал, что они могут попробовать?
– Нет.
– Мэгги.
– Нет!
– Да брось, это же Лондон, – умоляюще проговорил он. – Он волшебен.
– Я знаю, – холодно ответила она. – Я жила там, когда ты еще ходил в среднюю школу.
Она подавила желание сказать «мальчишка».
Нэш застонал:
– О, Мэгги, только не надо опять о возрасте.
Она покачала головой:
– Нет. О возрасте не надо. Но если ты думаешь, что я полечу в Лондон и буду жить с моим мальчиком-игрушкой, который хочет попробовать просто потому, что я от него беременна, то ты болван.
Нэш заморгал. Он не хотел, чтобы это звучало так. Он совсем не это имел в виду.
– Извини. Я не то сказал. – Он залез в карман, вытащил синюю бархатную коробочку и поставил ее на стол. – Выходи за меня.
На этот раз Мэгги резко поставила чашку на стол, потому что она действительно боялась, что может пролить ее содержимое себе на колени. Она уставилась на коробку и на него, онемев на несколько секунд. Когда она наконец смогла говорить, ее голос звучал с надрывом:
– Ты только что… сделал мне предложение?
Нэш нахмурился. Он не мог понять, счастлива Мэгги или раздражена. Разве обручальное кольцо не то, чего хочет женщина?
Да, может, это и не самое романтичное предложение, но и ситуация необычная. Он никогда не представлял себе предложение при таких обстоятельствах. Никогда. Черт!
Он потер лоб, ругая себя за усталость. Он планировал все не так, когда постучал в ее дверь этим утром.
– Извини, знаю, получилось не слишком романтично.
Мэгги заморгала. Так, значит, Нэш только что попросил ее выйти за него из-за навалившегося чувства ответственности? Она думала, что будет восхищаться его честным порывом – нечасто попадаются порядочные мужчины, – но она была слишком потрясена.
Мэгги попыталась вернуть самообладание:
– Ты любишь меня, Нэш?
Вопрос застал его врасплох. Он ожидал эмоционального взрыва и подготавливался к этому, но ее спокойный тон ударил его прямо в солнечное сплетение.
Слово на букву «Л».
Он избегал говорить его женщинам. Не потому, что боялся его, а потому, что никто никогда не занимал такого места в его сердце, и он всегда осуждал мужчин, которые разбрасывались им.
И ни одна женщина не была близка ему. До Мэгги.
– Ты мне нравишься. Очень. Ты не похожа ни на кого из тех, кого я встречал. Я люблю то, что у нас есть. Я люблю быть с тобой.
Это был честный ответ.
Мэгги медленно кивнула. Даже если бы она не смогла прочесть несказанное «нет», его потрясенное лицо выдало это.
Но я не люблю тебя, мысленно закончила она за него.
В груди становилось теснее и теснее, и Мэгги потребовалась минута, чтобы понять, что она задержала дыхание. О боже! Она втянула воздух, ее легкие с шумом поглотили необходимый кислород, сознание захлестнула внезапная мысль.
